Текст песни Андрей Земсков - Баллада о 1945-ом годе
Просмотров
42
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Андрей Земсков - Баллада о 1945-ом годе, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Баллада о 1945 годе
Земсков Андрей
Я начал свой путь в стародавние годы,
Когда красным светом горела звезда.
Тогда ненадолго хватало свободы:
Её волокли на восток поезда.
В кисете махорки щепотка на брата,
Да мрак пересыльных кирпичных дворцов.
Мы были не дети, а внуки Арбата,
Едва пережившие павших отцов,
Подростки в пилотках, успевшие только
Последний кусочек войны отхватить.
И нам улыбалась красивая полька,
По-русски учившаяся говорить.
Висела над Вислой весенняя полночь.
Но пан капитан (что ни слово – указ)
Сказал, как отрезал: «Фашистская сволочь!
Жила тут, наверное, с немцем до нас!»
У тех, кто постарше, звенели медали
И ноша на сердце была тяжела.
О гетто Варшавском тогда мы не знали…
Тихонько заплакав, девчонка ушла.
Кусались ещё партизанские тропы:
В лесах Белоруссии – схроны смертей.
А мы покатили назад из Европы, -
Под залпы салюта нам было светлей.
Погоны гвардейские нам возвращали
Былинную славу забытых времён.
Казалось, не будет ни зла, ни печали,
Когда враг разбит и навек заклеймён.
В быту гарнизонном мы щурились солнцу,
И год 45-й летел всё быстрей.
Под осень войну объявили японцу,
Чтоб выгнать его из маньчжурских степей.
И вот эшелон за Байкал потянулся,
Но где-то в Чите мы застряли чуток,
Полночи стояли. К утру я проснулся
И двинул с ведёрком искать кипяток.
А рядом состав – ниже нашего сортом –
Он только что прибыл на путь запасной:
Из утлых вагонов с собачьим эскортом
Толпу заключённых встречает конвой.
С колёс – на колени! Откуда их столько?
Неужто бандиты, шпионы, ворьё?
И вдруг среди прочих – та самая полька!
В толпе арестантов узнал я её.
Упала она и разбила колено,
И плакала горше, чем в мае тогда.
Там были и те – из немецкого плена,
В колымский этап уходя навсегда.
Там был и в прожжённой своей гимнастёрке –
Уже без погон – бывший наш капитан.
И вслед им трофейные псы рвали сворки, -
Немецкий порядок их так воспитал.
Нам всем по казённому дали вагону:
Я ехал над Гоби поднять красный флаг,
Девчонка-полячка – на женскую зону,
А пан капитан – на мужскую, в Бамлаг.
Победное время – каким оно будет
Казаться нам сквозь прожитые года?
Здесь часто, увы, победителей судят,
Но всё-таки чаще берут без суда…
Май 2006.
Земсков Андрей
Я начал свой путь в стародавние годы,
Когда красным светом горела звезда.
Тогда ненадолго хватало свободы:
Её волокли на восток поезда.
В кисете махорки щепотка на брата,
Да мрак пересыльных кирпичных дворцов.
Мы были не дети, а внуки Арбата,
Едва пережившие павших отцов,
Подростки в пилотках, успевшие только
Последний кусочек войны отхватить.
И нам улыбалась красивая полька,
По-русски учившаяся говорить.
Висела над Вислой весенняя полночь.
Но пан капитан (что ни слово – указ)
Сказал, как отрезал: «Фашистская сволочь!
Жила тут, наверное, с немцем до нас!»
У тех, кто постарше, звенели медали
И ноша на сердце была тяжела.
О гетто Варшавском тогда мы не знали…
Тихонько заплакав, девчонка ушла.
Кусались ещё партизанские тропы:
В лесах Белоруссии – схроны смертей.
А мы покатили назад из Европы, -
Под залпы салюта нам было светлей.
Погоны гвардейские нам возвращали
Былинную славу забытых времён.
Казалось, не будет ни зла, ни печали,
Когда враг разбит и навек заклеймён.
В быту гарнизонном мы щурились солнцу,
И год 45-й летел всё быстрей.
Под осень войну объявили японцу,
Чтоб выгнать его из маньчжурских степей.
И вот эшелон за Байкал потянулся,
Но где-то в Чите мы застряли чуток,
Полночи стояли. К утру я проснулся
И двинул с ведёрком искать кипяток.
А рядом состав – ниже нашего сортом –
Он только что прибыл на путь запасной:
Из утлых вагонов с собачьим эскортом
Толпу заключённых встречает конвой.
С колёс – на колени! Откуда их столько?
Неужто бандиты, шпионы, ворьё?
И вдруг среди прочих – та самая полька!
В толпе арестантов узнал я её.
Упала она и разбила колено,
И плакала горше, чем в мае тогда.
Там были и те – из немецкого плена,
В колымский этап уходя навсегда.
Там был и в прожжённой своей гимнастёрке –
Уже без погон – бывший наш капитан.
И вслед им трофейные псы рвали сворки, -
Немецкий порядок их так воспитал.
Нам всем по казённому дали вагону:
Я ехал над Гоби поднять красный флаг,
Девчонка-полячка – на женскую зону,
А пан капитан – на мужскую, в Бамлаг.
Победное время – каким оно будет
Казаться нам сквозь прожитые года?
Здесь часто, увы, победителей судят,
Но всё-таки чаще берут без суда…
Май 2006.
Ballad of 1945
Zemskov Andrey
I began my journey in the age-old
When the star was burning red.
Then for a while there was enough freedom:
She was dragged to the east of the train.
In the tobacco pussy's shop a pinch on brother,
Yes, the darkness of transit brick palaces.
We were not children, but grandchildren of Arbat,
Barely survived the fallen fathers,
Teenagers in the field caps who have just
Last slice of war to grab.
And beautiful polka smiled at us,
In Russian, who learned to speak.
Hung over the Vistula spring midnight.
But sir captain (no word - decree)
He said, as cut off: "Fascist bastard!
She probably lived here with a German before us! ”
For those who are older, medals rang
And the burden on the heart was heavy.
Then we did not know about the Warsaw ghetto ...
Crying softly, the girl was gone.
More partisan trails bite:
In the forests of Belarus - deaths caches.
And we drove back from Europe, -
Under the salute salutes we were brighter.
Shoulder straps Guards returned to us
The epic glory of forgotten times.
It seemed there would be no evil, no sorrow,
When the enemy is broken and forever branded.
In the garrison life, we squinted at the sun,
And the year the 45th was flying faster.
In the fall of the war declared the Japanese
To expel him from the Manchurian steppes.
And the train for Baikal stretched,
But somewhere in Chita we are stuck a bit,
Midnight stood. By morning i woke up
And moved with a bucket to look for boiling water.
And next composition - below our grade -
He has just arrived on the way back:
From fragile carriages with a dog escort
A crowd of prisoners meets the convoy.
From the wheel - on your knees! Where do they come from?
Surely bandits, spies, thieves?
And suddenly, among others - the very polka!
In the crowd of prisoners, I recognized her.
She fell and broke her knee
And cried more bitterly than in May then.
There were those from the German captivity,
In the Kolyma stage leaving forever.
There was in his burned gymnast -
Already without epaulets - our former captain.
And after them the captured dogs tore the bollards, -
The German order brought them up like this.
We all were given a wagon by the state:
I rode over the Gobi to raise the red flag,
Polish girl - on the female zone,
And sir captain - on the male, in Bamlag.
Winning time - what it will be
Seem through past years?
Here, alas, winners are often judged
But still more often they take without trial ...
May 2006.
Zemskov Andrey
I began my journey in the age-old
When the star was burning red.
Then for a while there was enough freedom:
She was dragged to the east of the train.
In the tobacco pussy's shop a pinch on brother,
Yes, the darkness of transit brick palaces.
We were not children, but grandchildren of Arbat,
Barely survived the fallen fathers,
Teenagers in the field caps who have just
Last slice of war to grab.
And beautiful polka smiled at us,
In Russian, who learned to speak.
Hung over the Vistula spring midnight.
But sir captain (no word - decree)
He said, as cut off: "Fascist bastard!
She probably lived here with a German before us! ”
For those who are older, medals rang
And the burden on the heart was heavy.
Then we did not know about the Warsaw ghetto ...
Crying softly, the girl was gone.
More partisan trails bite:
In the forests of Belarus - deaths caches.
And we drove back from Europe, -
Under the salute salutes we were brighter.
Shoulder straps Guards returned to us
The epic glory of forgotten times.
It seemed there would be no evil, no sorrow,
When the enemy is broken and forever branded.
In the garrison life, we squinted at the sun,
And the year the 45th was flying faster.
In the fall of the war declared the Japanese
To expel him from the Manchurian steppes.
And the train for Baikal stretched,
But somewhere in Chita we are stuck a bit,
Midnight stood. By morning i woke up
And moved with a bucket to look for boiling water.
And next composition - below our grade -
He has just arrived on the way back:
From fragile carriages with a dog escort
A crowd of prisoners meets the convoy.
From the wheel - on your knees! Where do they come from?
Surely bandits, spies, thieves?
And suddenly, among others - the very polka!
In the crowd of prisoners, I recognized her.
She fell and broke her knee
And cried more bitterly than in May then.
There were those from the German captivity,
In the Kolyma stage leaving forever.
There was in his burned gymnast -
Already without epaulets - our former captain.
And after them the captured dogs tore the bollards, -
The German order brought them up like this.
We all were given a wagon by the state:
I rode over the Gobi to raise the red flag,
Polish girl - on the female zone,
And sir captain - on the male, in Bamlag.
Winning time - what it will be
Seem through past years?
Here, alas, winners are often judged
But still more often they take without trial ...
May 2006.