Я кормил журавля из рук –
божество длиннокрылых стай.
С губ обветренных падал звук:
«Улетай!»
Ты поверил моим глазам,
ты припал к моему теплу,
но всё так же торчит из засад
гибкий лук.
Странным блеском заворожив,
наконечник поднимется ввысь,
тетивы тонкий нерв задрожит –
берегись!
Ты из мира людской хулы
улетай, журавлик, скорей,
пока хмель опустил стволы
егерей…
Мне бы тоже лететь с тобой –
я заложник здесь, а не брат.
Кто помечен грязной душой,
тот не свят.
Я не метил в святые, нет-
не сказать, что душа бела.
Красный цвет – моей крови свет
пролила.
Не по небу плачет она –
по собратьям сводным земным.
Их в повраге дикой погнал
чёрный дым по земле, чёрный дым!..
Еле слышен был глас извне:
«Коль просился – лети же с ним.
Ты уверен, что крыльев нет?
Посмотри – за спиной они…»
Безболезненно, не спеша
бытия обрывалась нить –
в стае птиц улетала душа
не хотевшего кровь пролить.
( апрель 1990 )
I fed the crane out of hand -
deity long-winged flocks.
From the lips of chapped sound fell:
“Fly away!”
You believed my eyes
you fell to my heat
but still sticks out of ambushes
flexible bow.
A strange brilliance fascinated,
the tip rises high
bowstones thin nerve tremble -
beware!
You're from the world of human abuse
fly away, crane, rather,
while hop dropped the trunks
rangers ...
I would also fly with you -
I'm a hostage here, not a brother.
Who is tagged with a dirty soul
he is not holy.
I did not mark in the saints, no-
not to say that the soul is white.
Red is my blood light
spilled.
She doesn't cry over the sky
across the collective earthly.
They drove into the wild
black smoke on the ground, black smoke! ..
I could hardly hear a voice from outside:
“Kohl asked, fly with him.
Are you sure there are no wings?
Look - behind their backs ... "
Painlessly, slowly
being cut off the thread -
in a flock of birds flew soul
who did not want to shed blood.
(April 1990)