Мальчик смотрел вороватыми глазками
В глазки прохожих, как в щели заборные.
Мальчик смотрел вороватыми глазками
В божьи труды и работы топорные.
В мясо для похоти, в крики проклятия.
В звенья цепей и визжащих от радости.
В скорбные глазки братков на распятиях.
В глазки иуд, искупавших их в гадости.
Долго глядел на потехи греховные,
Видел, как их искупают негодные.
Видел, как кушают свиньи верховные
Наши хрящи, для еды непригодные.
Им подавали Иванов под соусом.
Машек и Дашек с грибами и гренками.
Пели за жизнь чуть надсаженным голосом.
И упивалися кровушкой с пенками.
Мальчик смотрел, кулачонки сжималися,
Слезки текли и причины не ведали.
"Папа, скажи, для чего мы рождалися?"
"Чтоб свиньи жирные нами обедали!"
"Я лучше выйду в окошко на улицу.
Хоть полетаю, как птички небесные.
Пусть гады жирные мною любуются.
Редко их балуют шутки не местные."
The boy looked with thieving eyes
In the eyes of passers-by, as in a crack in the gap.
The boy looked with thieving eyes
In God's works and work clumsy.
In meat for lust, in cries of a curse.
To the links of chains and screeching with joy.
In the mournful eyes of the brothers on the crucifixes.
In the eyes of Judas, redeemed them in filth.
He looked at sinful fun for a long time,
I saw how they were redeemed by the worthless.
I saw how the supreme pigs eat
Our cartilage is unfit for food.
They were served Ivanov with sauce.
Masha and Dasha with mushrooms and croutons.
They sang for life in a slightly raised voice.
And reveling in blood with foams.
The boy watched, his fists clenched
Tears flowed and the reasons did not know.
"Dad, tell me why we were born?"
"So fat pigs we dined!"
"I better go out the window into the street.
Though I’m flying like birds of the sky.
Let the fat bastards admire me.
Rarely do they indulge in jokes not local. "