Текст песни Александр Дольский - Ленинградские акварели
Просмотров
362
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Александр Дольский - Ленинградские акварели, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Контуры чисты, блики негусты,
Крыши и мосты, арки…
Сонны берега, призрачна река,
Замерли пока парки.
Тихо проплыло тяжкое крыло,
Светлое чело или
В выси ветровой мальчик над Невой,
Ангел вестовой на шпиле.
Мимо Спаса, мимо Думы
Я бреду путем знакомым,
Мимо всадников угрюмых,
К бастиону Трубецкому.
Вдохновенья старых зодчих,
Петербурга привиденья,
Дразнят память белой ночью
И влекут в свои владенья.
Грани берегов, ритмы облаков
В легкости штрихов застыли,
И воды слюда раздвоит всегда
Лодки и суда на штиле.
Все без перемен — кадмий старых стен
И колодцев плен лиловый,
Эхо и лучи множатся в ночи,
Как орган звучит слово.
Розоватый дождь в апреле,
Разноцветные соборы,
Зимы в синей акварели,
В охре осени узоры.
Кто-то кистью, кто-то мыслью
Измерял фарватер Леты,
Кто-то честью, кто-то жизнью
Расплатился за сюжеты.
Крыши и мосты, арки…
Сонны берега, призрачна река,
Замерли пока парки.
Тихо проплыло тяжкое крыло,
Светлое чело или
В выси ветровой мальчик над Невой,
Ангел вестовой на шпиле.
Мимо Спаса, мимо Думы
Я бреду путем знакомым,
Мимо всадников угрюмых,
К бастиону Трубецкому.
Вдохновенья старых зодчих,
Петербурга привиденья,
Дразнят память белой ночью
И влекут в свои владенья.
Грани берегов, ритмы облаков
В легкости штрихов застыли,
И воды слюда раздвоит всегда
Лодки и суда на штиле.
Все без перемен — кадмий старых стен
И колодцев плен лиловый,
Эхо и лучи множатся в ночи,
Как орган звучит слово.
Розоватый дождь в апреле,
Разноцветные соборы,
Зимы в синей акварели,
В охре осени узоры.
Кто-то кистью, кто-то мыслью
Измерял фарватер Леты,
Кто-то честью, кто-то жизнью
Расплатился за сюжеты.
The outlines are clear, the glare is smooth,
Roofs and bridges, arches ...
Sleepy beaches, a ghostly river,
The parks have stood still.
A heavy wing sailed softly,
Bright brow or
In the top of the wind boy over the Neva,
An angel on the spire.
Past the Savior, past the Duma
I delirious by the familiar,
Past the gloomy horsemen,
To the bastion of Trubetskoi.
Inspiration of the old architects,
St. Petersburg,
Tease memory in the white night
And they draw into their own dominions.
The edges of the banks, the rhythms of clouds
In the ease of strokes froze,
And the water of mica always doubles
Boats and ships in a calm.
All without change - cadmium of old walls
And the wells are captive, purple,
Echoes and rays multiply in the night,
How the organ sounds the word.
Pinkish rain in April,
Multicolored cathedrals,
Winters in blue watercolors,
In ohre autumn patterns.
Someone with a brush, someone with a thought
Measured the channel Lethe,
Someone's honor, somebody's life
He paid for the stories.
Roofs and bridges, arches ...
Sleepy beaches, a ghostly river,
The parks have stood still.
A heavy wing sailed softly,
Bright brow or
In the top of the wind boy over the Neva,
An angel on the spire.
Past the Savior, past the Duma
I delirious by the familiar,
Past the gloomy horsemen,
To the bastion of Trubetskoi.
Inspiration of the old architects,
St. Petersburg,
Tease memory in the white night
And they draw into their own dominions.
The edges of the banks, the rhythms of clouds
In the ease of strokes froze,
And the water of mica always doubles
Boats and ships in a calm.
All without change - cadmium of old walls
And the wells are captive, purple,
Echoes and rays multiply in the night,
How the organ sounds the word.
Pinkish rain in April,
Multicolored cathedrals,
Winters in blue watercolors,
In ohre autumn patterns.
Someone with a brush, someone with a thought
Measured the channel Lethe,
Someone's honor, somebody's life
He paid for the stories.