Как большой друг людей, я гляжу на тебя непрестанно;
Как сапер-подрывник, чую сердцем тугую струну -
А в чертогах судьбы удивительный мастер Лукьянов
Городит мне хором с окном на твою сторону.
Если б я был матрос, я б уплыл по тебе, как по морю,
В чужеземном порту пропивать башмаки в кабаке;
Но народы кричат, и никто не поможет их горю -
Если только что ты, с утешительной ветвью в руке.
Жили впотьмах, ждали ответа;
Кто там внизу - а это лишь стекло.
Счастье мое, ты одна - и другой такой нету;
Жили мы бедно - хватит; станем жить светло.
В журавлиных часах зажигается надпись: "К отлету";
От крыла до крыла рвать наверху тишину;
Только кто - не скажу - начинает другую работу;
Превращается в свет из окна на твою сторону.
В невечерний свет в окне на твою сторону.
As a great friend of people, I look at you incessantly;
As a sapper demolisher, I can smell my heart with a tight string -
And in the halls of fate, the amazing master Lukyanov
He is chanting me with a window in your direction.
If I were a sailor, I would swim for you, as if by sea,
In a foreign port to drink shoes in a tavern;
But the people are shouting, and no one will help their grief -
If only you, with a comforting branch in your hand.
They lived in the dark, they waited for an answer;
Who's down there - and that's just the glass.
My happiness, you are one - and the other is not;
We lived poorly - enough; we will live light.
In the cranes watch the inscription: "To the flight";
From the wing to the wing, tearing at the top is silence;
Only who - I will not say - starts another job;
It turns into light from the window on your side.
Into the black light in the window on your side.