Текст песни Адамант Луар - Чезаре Борджиа
Просмотров
139
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Адамант Луар - Чезаре Борджиа, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Дрогнули стены великого Рима, покачнулись холмы, солнце слепило,
Чернь умирала, стенала, вопила, чувствуя силу, рыла могилы.
Чадо стабильности, чадо порока, сын для отца – инструмент не боле,
Принятый волком, Ромулу сходно, жаждущий власти, жаждущий крови.
Поход от Марселя и до Шинона, эпатажная месса во славу имени,
Холодная ярость во взгляде расчетливом, святость за тридцать дукатов выменял,
Смерть арагонцев, пламя Романьи, на лезвии всепрощение патеров,
К черту раскаяние и покаяние, цвета Борджиа устрашают врагов.
Выгнули спины, да кардинальская мразь
Целует в губы веселых и пьяных дев.
Явки с повинной во чрево святого ангела –
Средоточье пороков и плотских утех.
Гуляет свадьба, за ней вторая,
Раскрутилось колесо веселья,
А за решетками умирают
Те, кто не изведал постели.
Холеные масти в пурпурных одеждах,
Одежды сброшены, как только полночь.
Благость веры, неистово преданы –
Папские пальцы дергают за веревки.
«Аут Сезар, аут нихил» – святой ангел наполнен пороком,
Дрок и ковыль, девятисил, кровь за кровь, око за око.
Страшные мессы, старый слепец, на алтаре грязное ложе,
На непреклонной главе венец. Зачем Ты оставил род людской, Боже?
In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti,
Здесь заклинают огонь,
Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto,
Во благо с тобой.
Но где в сердце нож, стрела в спину, а стремя подрезано,
Там говорит не Отец с сыном, там стенает железо.
Святой престол простирает длани, и тень его затмевает небо,
Паутину интриг, разорвав в Милане, возжигает путы папского бреда.
Смерть кондотьеров всего лишь способ, держать на цепи гончую стаю,
Кто-то Бога о милости просит, а ты стоишь на пороге Рая,
С неприступных стен смолы льют кипящие, ангелы трубят в златые трубы,
Все зажатое в кулак настоящее, это тень извечного блуда.
Veni, pater pauperum,
Veni, dator munerum…
In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti,
Наварра ощерилась копьями.
Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto.
Последняя проповедь.
Исповедаешься ли ты пред крестом, перед перстами святых?
Заклинаешь ли ты о том, чтоб проклятье настигло врагов твоих?
У бессмертного дрогнет рука,
Дикий смех, и блеск глаз в вихре пепла.
Простучит последний миг в висках,
Кричит орел в небесах рассветных.
Поминальная месса…
Чернь умирала, стенала, вопила, чувствуя силу, рыла могилы.
Чадо стабильности, чадо порока, сын для отца – инструмент не боле,
Принятый волком, Ромулу сходно, жаждущий власти, жаждущий крови.
Поход от Марселя и до Шинона, эпатажная месса во славу имени,
Холодная ярость во взгляде расчетливом, святость за тридцать дукатов выменял,
Смерть арагонцев, пламя Романьи, на лезвии всепрощение патеров,
К черту раскаяние и покаяние, цвета Борджиа устрашают врагов.
Выгнули спины, да кардинальская мразь
Целует в губы веселых и пьяных дев.
Явки с повинной во чрево святого ангела –
Средоточье пороков и плотских утех.
Гуляет свадьба, за ней вторая,
Раскрутилось колесо веселья,
А за решетками умирают
Те, кто не изведал постели.
Холеные масти в пурпурных одеждах,
Одежды сброшены, как только полночь.
Благость веры, неистово преданы –
Папские пальцы дергают за веревки.
«Аут Сезар, аут нихил» – святой ангел наполнен пороком,
Дрок и ковыль, девятисил, кровь за кровь, око за око.
Страшные мессы, старый слепец, на алтаре грязное ложе,
На непреклонной главе венец. Зачем Ты оставил род людской, Боже?
In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti,
Здесь заклинают огонь,
Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto,
Во благо с тобой.
Но где в сердце нож, стрела в спину, а стремя подрезано,
Там говорит не Отец с сыном, там стенает железо.
Святой престол простирает длани, и тень его затмевает небо,
Паутину интриг, разорвав в Милане, возжигает путы папского бреда.
Смерть кондотьеров всего лишь способ, держать на цепи гончую стаю,
Кто-то Бога о милости просит, а ты стоишь на пороге Рая,
С неприступных стен смолы льют кипящие, ангелы трубят в златые трубы,
Все зажатое в кулак настоящее, это тень извечного блуда.
Veni, pater pauperum,
Veni, dator munerum…
In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti,
Наварра ощерилась копьями.
Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto.
Последняя проповедь.
Исповедаешься ли ты пред крестом, перед перстами святых?
Заклинаешь ли ты о том, чтоб проклятье настигло врагов твоих?
У бессмертного дрогнет рука,
Дикий смех, и блеск глаз в вихре пепла.
Простучит последний миг в висках,
Кричит орел в небесах рассветных.
Поминальная месса…
The walls of great Rome fluttered, the hills rolled up, the sun shone,
The mobile was dying, moaning, wailing, feeling strength, snouting the grave.
A child of stability, a child of vice, a son for his father -
Accepted by a wolf, Romulus is similar, hungry for power, hungry for blood.
The march from Marseilles and to Chinon, an outrageous mass for the glory of the name,
Cold fury in the eyes of a calculating, holiness for thirty ducats, traded,
The death of the Aragonese, the flame of Romagna, on the blade the forgiveness of the patters,
To hell with repentance and repentance, the colors of Borgia frighten the enemies.
Arched back, and cardinal scum
He kisses the lips of merry and drunk girls.
The appearance of the guilty in the womb of the holy angel -
Separation of vices and carnal pleasures.
Walking wedding, for her second,
The wheel of fun has unfolded,
And behind the bars die
Those who did not inquire bed.
Sunglasses in purple robes,
Clothes are dropped as soon as midnight.
The goodness of faith, passionately devoted -
Papal fingers pull the ropes.
"Out Cesar, out nihil" - the holy angel is full of vice,
Drok and feather grass, nine-eyed, blood for blood, an eye for an eye.
The terrible masses, the old blind man, on the altar a dirty bed,
On an unbending head is a crown. Why have You forsaken the human race, God?
In nominee Patris, et Filii, et Spiritus Sancti,
Here conjure fire,
Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto,
For good with you.
But where in the heart is a knife, an arrow in the back, and the stirrup is clipped,
The Father does not speak with his son, there iron wails.
The Holy Throne extends the hands, and its shadow obscures the sky,
The web of intrigue, having torn in Milan, ignites the bonds of papal delirium.
The death of the condottieri is just a way, to keep a beagle on the chains,
Someone asks God for mercy, but you are standing on the threshold of Paradise,
From the inaccessible walls of resin pour boiling, angels trumpet into golden pipes,
Everything clenched in a fist present, this is the shadow of eternal fornication.
Veni, pater pauperum,
Veni, dator munerum ...
In nominee Patris, et Filii, et Spiritus Sancti,
Navarra snapped her spears.
Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto.
The last sermon.
Do you confess before the cross, before the fingers of the saints?
Do you conjure that the curse be upon your enemies?
The immortal hand trembles,
Wild laughter, and the glint of eyes in a whirlwind of ashes.
He chokes for the last moment in his temples,
The eagle screams in the skies of the dawn.
Memorial Mass ...
The mobile was dying, moaning, wailing, feeling strength, snouting the grave.
A child of stability, a child of vice, a son for his father -
Accepted by a wolf, Romulus is similar, hungry for power, hungry for blood.
The march from Marseilles and to Chinon, an outrageous mass for the glory of the name,
Cold fury in the eyes of a calculating, holiness for thirty ducats, traded,
The death of the Aragonese, the flame of Romagna, on the blade the forgiveness of the patters,
To hell with repentance and repentance, the colors of Borgia frighten the enemies.
Arched back, and cardinal scum
He kisses the lips of merry and drunk girls.
The appearance of the guilty in the womb of the holy angel -
Separation of vices and carnal pleasures.
Walking wedding, for her second,
The wheel of fun has unfolded,
And behind the bars die
Those who did not inquire bed.
Sunglasses in purple robes,
Clothes are dropped as soon as midnight.
The goodness of faith, passionately devoted -
Papal fingers pull the ropes.
"Out Cesar, out nihil" - the holy angel is full of vice,
Drok and feather grass, nine-eyed, blood for blood, an eye for an eye.
The terrible masses, the old blind man, on the altar a dirty bed,
On an unbending head is a crown. Why have You forsaken the human race, God?
In nominee Patris, et Filii, et Spiritus Sancti,
Here conjure fire,
Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto,
For good with you.
But where in the heart is a knife, an arrow in the back, and the stirrup is clipped,
The Father does not speak with his son, there iron wails.
The Holy Throne extends the hands, and its shadow obscures the sky,
The web of intrigue, having torn in Milan, ignites the bonds of papal delirium.
The death of the condottieri is just a way, to keep a beagle on the chains,
Someone asks God for mercy, but you are standing on the threshold of Paradise,
From the inaccessible walls of resin pour boiling, angels trumpet into golden pipes,
Everything clenched in a fist present, this is the shadow of eternal fornication.
Veni, pater pauperum,
Veni, dator munerum ...
In nominee Patris, et Filii, et Spiritus Sancti,
Navarra snapped her spears.
Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto.
The last sermon.
Do you confess before the cross, before the fingers of the saints?
Do you conjure that the curse be upon your enemies?
The immortal hand trembles,
Wild laughter, and the glint of eyes in a whirlwind of ashes.
He chokes for the last moment in his temples,
The eagle screams in the skies of the dawn.
Memorial Mass ...