В поле вьюга-завируха,
В трех верстах гудит война.
На печи в избе старуха,
Дед-хозяин у окна.
Рвутся мины. Звук знакомый
Отзывается в спине.
Это значит — Теркин дома,
Теркин снова на войне.
А старик как будто ухом
По привычке не ведет.
— Перелет! Лежи, старуха.—
Или скажет:
— Недолет...
На печи, забившись в угол,
Та следит исподтишка
С уважительным испугом
За повадкой старика,
С кем жила — не уважала,
С кем бранилась на печи,
От кого вдали держала
По хозяйству все ключи.
А старик, одевшись в шубу
И в очках подсев к столу,
Как от клюквы, кривит губы —
Точит старую пилу.
— Вот не режет, точишь, точишь,
Не берет, ну что ты хочешь!..—
Теркин встал:
— А может, дед,
У нее развода нет?
Сам пилу берет:
— А ну-ка... —
И в руках его пила,
Точно поднятая щука,
Острой спинкой повела.
Повела, повисла кротко.
Теркин щурится:
— Ну, вот.
Поищи-ка, дед, разводку,
Мы ей сделаем развод.
Посмотреть — и то отрадно:
Завалящая пила
Так-то ладно, так-то складно
У него в руках прошла.
Обернулась — и готово.
— На-ко, дед, бери, смотри.
Будет резать лучше новой,
Зря инструмент не кори.
И хозяин виновато
У бойца берет пилу.
— Вот что значит мы, солдаты,
Ставит бережно в углу.
А старуха:
— Слаб глазами.
Стар годами мой солдат.
Поглядел бы, что с часами,
С той войны еще стоят...
Снял часы, глядит: машина,
Точно мельница, в пыли.
Паутинами пружины
Пауки обволокли.
Их повесил в хате новой
Дед-солдат давным-давно:
На стене простой сосновой
Так и светится пятно.
Осмотрев часы детально,—
Все ж часы, а не пила,—
Мастер тихо и печально
Посвистел:
— Плохи дела...
Но куда-то шильцем сунул,
Что-то высмотрел в пыли,
Внутрь куда-то дунул, плюнул,
Что ты думаешь,— пошли!
Крутит стрелку, ставит пятый,
Час — другой, вперед — назад.
— Вот что значит мы, солдаты.—
Прослезился дед-солдат.
Дед растроган, а старуха,
Отслонив ладонью ухо,
С печки слушает:
— Идут!
— Ну и парень, ну и шут...
Удивляется. А парень
Услужить еще не прочь.
— Может, сало надо жарить?
Так опять могу помочь.
Тут старуха застонала:
— Сало, сало! Где там сало...
Теркин:
— Бабка, сало здесь.
Не был немец — значит, есть!
И добавил, выжидая,
Глядя под ноги себе:
— Хочешь, бабка, угадаю,
Где лежит оно в избе?
Бабка охнула тревожно.
Завозилась на печи.
— Бог с тобою, разве можно...
Помолчи уж, помолчи.
А хозяин плутовато
Гостя под локоть тишком:
— Вот что значит мы, солдаты,
А ведь сало под замком.
Ключ старуха долго шарит,
Лезет с печки, сало жарит
И, страдая до конца,
Разбивает два яйца.
Эх, яичница! Закуски
Нет полезней и прочней.
Полагается по-русски
Выпить чарку перед ней.
— Ну, хозяин, понемножку,
По одной, как на войне.
Это доктор на дорожку
Для здоровья выдал мне.
Отвинтил у фляги крышку:
— Пей, отец, не будет лишку.
Поперхнулся дед-солдат.
Подтянулся:
— Виноват!..
Крошку хлебушка понюхал.
Пожевал — и сразу сыт.
А боец, тряхнув над ухом
Тою флягой, говорит:
— Рассуждая так ли, сяк ли,
Все равно такою каплей
Не согреть бойца в бою.
Будьте живы!
— Пейте.
— Пью...
И сидят они по-братски
За столом, плечо в плечо.
Разговор ведут солдатский,
Дружно спорят, горячо.
Дед кипит:
— Позволь, товарищ.
Что ты валенки мне хвалишь?
Разреши-ка доложить.
Хороши? А где сушить?
Не просушишь их в землянке,
Нет, ты дай-ка мне сапог,
Да суконные портянки
Дай ты мне — тогда я бог!
Снова где-то на задворках
Мерзлый грунт боднул снаряд.
Как ни в чем — Василий Теркин,
Как ни в чем — старик солдат.
— Эти штуки в жизни нашей,—
Дед расхвастался,— пустяк!
Нам осколки даже в каше
Попадались. Точно так.
Попадет, откинешь ложкой,
А в тебя — так и мертвец.
— Но не знали вы бомбежки,
Я скажу тебе, отец.
— Это верно, тут наука,
Тут напротив не попрешь.
А скажи, простая штука
Есть у вас?
— Какая?
— Вошь.
И, макая в сало коркой,
Продолжая ровно есть,
Улыбнулся вроде Теркин
И сказал:
— Частично есть...
— Значит, есть? Тогда ты — воин,
Рассуждать со мной достоин.
Ты — солдат, хотя и млад.
А солдат солдату — брат.
И скажи мне откровенно,
Да не в шутку, а всерьез.
С точки зрения военной
Отвечай на мой вопрос.
Отвечай: побьем мы немца
Или, может, не побьем?
— Погоди, отец, наемся,
Закушу, скажу потом.
Ел он много, но не жадно,
Отдавал закуске честь,
Так-то ладно, так-то складно,
Поглядишь — захочешь есть.
Всю зачистил сковородку,
Встал, как будто вдруг подрос,
И платочек к подбородку,
Ровно сложенный, поднес.
Отряхнул опрятно руки
И, как долг велит в дому,
Поклонился и старухе
И солдату самому.
Молча в путь запоясался,
Осмотрелся — все ли тут?
Честь по чести распрощался,
На часы взглянул: идут!
Все припомнил, все проверил,
Подогнал и под конец
Он вздохнул у самой двери
И сказал:
— Побьем, отец...
В поле вьюга-завируха,
В трех верстах гремит война.
На печи в избе — старуха.
Дед-хозяин у окна.
В глубине родной России,
Против ветра, грудь вперед,
По снегам идет Василий
Теркин. Немца бить идет.
In the field of blizzard,
In three versts war is buzzing.
On the stove in the hut the old woman
Grandfather of the window.
Mines are torn. Sound familiar
Responds in the back.
This means - Terkin home,
Terkin again in the war.
And the old man seemed to be ear
Out of habit does not lead.
- Fly! Lie down, old woman.—
Or say:
- Failure ...
On the stove, huddled in a corner,
She watches on the sly
With respectful fright
For the old man's habit
With whom she lived - did not respect,
Who scolded on the stove
From whom she kept away
On the housework all the keys.
And the old man, dressed in a fur coat
And with glasses sat down to the table,
Like a cranberry, curling lips -
Sharpens an old saw.
- That does not cut, sharpen, sharpen,
It does not take, well, what do you want! ..—
Terkin rose:
- Maybe grandfather,
Does she have a divorce?
The saw itself takes:
- Well, well ... -
And in the hands of his saw,
Exactly raised pike,
The sharp back led.
She led, hung meekly.
Terkin squinting:
- Here you go.
Look, grandfather, layout,
We will make her a divorce.
See - and it is gratifying:
Ramming saw
Okay, okay
In his hands passed.
Turned around - and done.
- On-ko, grandfather, take it, look.
Will cut better new
In vain the tool is not measles.
And the owner is guilty
The fighter takes a saw.
- That's what we soldiers mean
Puts gently in the corner.
And the old woman:
- Weak eyes.
Star over the years my soldier.
Would look that with the clock,
Since that war still stand ...
He took off his watch, looks: car,
Like a mill, in dust.
Cobwebs springs
Spiders are enveloped.
They hung in the hut new
Grandfather soldier long ago:
On a simple pine wall
So the spot glows.
After inspecting the clock in detail, -
All hours, but not drank, -
Master is quiet and sad
Whistled:
- Bad things ...
But somewhere I nudged it with a silt
I spotted something in the dust
Inside breathed somewhere, spat,
What do you think - let's go!
Twists the arrow, puts the fifth,
Hour - another, forward - back.
“This is what we soldiers mean.”
The grandfather-soldier shed tears.
Grandfather touched, and the old woman,
With your palm off your ear,
From the stove listening:
- go!
- Well, boy, well, jester ...
Surprised. A guy
Serve not yet away.
- Maybe the fat should be fried?
So again I can help.
Here the old woman moaned:
- Salo, salo! Where is the fat ...
Terkin:
- Grandma, lard here.
There was no German - it means there is!
And added, waiting,
Looking down at your feet:
- You want, grandma, I guess,
Where is it in the hut?
Grandma gasped anxiously.
Brought on the stove.
- God is with you, is it possible ...
Shut up, shut up.
And the owner is a rogue
Guest under the elbow tishkom:
- That's what we soldiers mean
But the fat under lock and key.
The key is an old woman fumbles for a long time,
Climbs off the stove, lard fries
And suffering to the end
Smashes two eggs.
Oh, scrambled eggs! Snacks
No more useful and durable.
Relies in Russian
Drink a glass in front of her.
- Well, master, little by little,
One by one, as in war.
This is the doctor on the track.
For health issued to me.
Unscrew the cap from the flask:
- Drink, father, there will be no surplus.
The grandfather-soldier choked.
I pulled up:
- I'm sorry! ..
Little bread sniffed.
Chewed - and immediately fed.
A fighter shaking his ear
Toya flask says:
- Arguing whether it is syak
Anyway, such a drop
Do not warm the fighter in battle.
Be alive!
- Drink.
- Drink...
And they sit like a brother
At the table, shoulder to shoulder.
The conversation is a soldier,
Together argue hotly.
Grandfather boils:
- Let me, comrade.
What are you boots me praise?
Allow me to report.
Are you good? And where to dry?
Do not dry them in the dugout
No, you give me a boot,
Yes cloth footcloths
Give it to me - then I am a god!
Back somewhere in the back
Frozen ground butt shell.
As if nothing - Vasily Terkin,
As in anything - an old soldier.
- These things are in our life, -
Grandfather boasted - nothing!
We even fragments in porridge
Got across. Exactly.
Fall, throw away a spoon
And in you - and the dead.
- But you did not know the bombing,
I'll tell you, father.
- That's right, there is science,
Here you will not trample on the contrary.
Tell me, simple thing.
Do you have?
- What?
- louse.
And, dipping into a fat crust,
Continuing exactly there,
Smiled like terkin
And said:
- Partially there is ...
- So there is? Then you are a warrior,
To argue with me is worthy.
You are a soldier, albeit a young one.
And a soldier to a soldier is a brother.
And tell me frankly,
Yes, not a joke, but seriously.
In terms of military
Answer my question.
Answer: we beat the German
Or maybe we will not beat?
- Wait, father, we find ourselves,
Zakushu, I will say later.
He ate a lot, but not greedily,
Gave a snack an honor,
Okay, okay,
You look - you want to eat.
All cleaned the pan,
Stood up as if suddenly grown up
And a handkerchief to the chin,
Exactly folded, brought.
Shook his hands neatly
And, as the debt dictates at home,
Bowed to the old woman
And the soldier himself.
Silently go on the road
I looked around - is everything there?
Honor goodbye goodbye
He looked at his watch: go!
He remembered everything, checked everything,
Fit and in the end
He sighed at the door.
And said:
- Beat, father ...
In the field of blizzard,
In three versts the war rattles.
On the stove in the hut - the old woman.
Grandfather of the window.
In the depths of his native Russia,
Against the wind, chest forward,
In the snow goes Basil
Terkin. German beat is coming.