Текст песни Илья Чёрт - Голова-Фонарь
Просмотров
33
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Илья Чёрт - Голова-Фонарь, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
А что мне, птице? Взлетел, крикнул, да упал,
да в ладонях чужих по осени остыл.
Сводит скулы - белеть значит кулакам.
Шлюхи в соболях, да друг мой на полу.
А над воротами крест, и в стельку сторожа.
Пойду - попрошу, с легкой то руки.
Не струхнуть бы, да сердце в утоптанном снегу.
Хромоногий я на дурную голову.
Я сижу на холме - голова-фонарь.
Я сижу и не смотрю
Ни в синюю высь, ни в дальнюю даль.
Под ногами земля, и роднее мне никого нет.
Я клянусь ей в любви, а она
клянется мне в ответ.
И триединство храня, хищничать в лесу,
На удмуртском шептать мантры перед сном,
дать сполна шенкелей да сощуриться,
Стрекотать по ночам над твоим окном.
И стерва-сокол весит в небе голубом
Как живая плеть за мои дела.
Береженому мне положить на то:
Что в хламиде идти, а что в золоте...
И что ж мне делать глупцу упоенному:
грохотать по столу хмельною рукой,
бить систему на взлет, аль смиренным быть?
А мы ведь, русские, ой на все согласные!
И в мире мне, дураку, нет понятия.
Сам рогатый здесь сходу охромел.
Я и в храме босой, а и в огне горю.
С упырями дружу, да к Свету все тянусь.
да в ладонях чужих по осени остыл.
Сводит скулы - белеть значит кулакам.
Шлюхи в соболях, да друг мой на полу.
А над воротами крест, и в стельку сторожа.
Пойду - попрошу, с легкой то руки.
Не струхнуть бы, да сердце в утоптанном снегу.
Хромоногий я на дурную голову.
Я сижу на холме - голова-фонарь.
Я сижу и не смотрю
Ни в синюю высь, ни в дальнюю даль.
Под ногами земля, и роднее мне никого нет.
Я клянусь ей в любви, а она
клянется мне в ответ.
И триединство храня, хищничать в лесу,
На удмуртском шептать мантры перед сном,
дать сполна шенкелей да сощуриться,
Стрекотать по ночам над твоим окном.
И стерва-сокол весит в небе голубом
Как живая плеть за мои дела.
Береженому мне положить на то:
Что в хламиде идти, а что в золоте...
И что ж мне делать глупцу упоенному:
грохотать по столу хмельною рукой,
бить систему на взлет, аль смиренным быть?
А мы ведь, русские, ой на все согласные!
И в мире мне, дураку, нет понятия.
Сам рогатый здесь сходу охромел.
Я и в храме босой, а и в огне горю.
С упырями дружу, да к Свету все тянусь.
And what about me, the bird? Took off, shouted, but fell,
yes in the palms of strangers in the autumn cooled.
Reduces cheekbones - to turn white means fists.
Whores in sables, but my friend on the floor.
And above the gate is a cross, and in the insole of the watchman.
I will go - I will ask, with that easy hand.
Not to shake, but the heart in the trampled snow.
I'm lame on a bad head.
I sit on a hill - a head-lantern.
I sit and do not look
Neither blue nor farther.
The ground is under my feet, and no one is dearer to me.
I swear to her in love, and she
swears back to me.
And preserving the trinity, preying in the forest,
In Udmurt, whisper mantras before bedtime,
give full scoops and squint,
To chatter at night over your window.
And the bitch-falcon weighs in the blue sky
As a living whip for my business.
Be careful, I put on something:
What go in the mantle, and what in gold ...
And what can I do a fool into a drunk:
rumble on the table with a drunken hand
beat the system to take off, al be humble?
And we are Russians, oh all consonants!
And in the world to me, fool, there is no idea.
Himself horned here immediately hobbled.
I am barefoot in the temple, but I also burn in the fire.
I’m friends with ghouls, but I’m still drawn to the Light.
yes in the palms of strangers in the autumn cooled.
Reduces cheekbones - to turn white means fists.
Whores in sables, but my friend on the floor.
And above the gate is a cross, and in the insole of the watchman.
I will go - I will ask, with that easy hand.
Not to shake, but the heart in the trampled snow.
I'm lame on a bad head.
I sit on a hill - a head-lantern.
I sit and do not look
Neither blue nor farther.
The ground is under my feet, and no one is dearer to me.
I swear to her in love, and she
swears back to me.
And preserving the trinity, preying in the forest,
In Udmurt, whisper mantras before bedtime,
give full scoops and squint,
To chatter at night over your window.
And the bitch-falcon weighs in the blue sky
As a living whip for my business.
Be careful, I put on something:
What go in the mantle, and what in gold ...
And what can I do a fool into a drunk:
rumble on the table with a drunken hand
beat the system to take off, al be humble?
And we are Russians, oh all consonants!
And in the world to me, fool, there is no idea.
Himself horned here immediately hobbled.
I am barefoot in the temple, but I also burn in the fire.
I’m friends with ghouls, but I’m still drawn to the Light.