Текст песни Игорь Растеряев - Другу художнику
Просмотров
125
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Игорь Растеряев - Другу художнику, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Другу художнику
автор Василий Мохов
Я рисую ворон черепах и быков
И обмёрзшее дерево в свете луны
И цветы на столе, и в парной мужиков,
А уставший баркас лёг у самой воды
Вот ослепший старик в круглых черных очках
Ловит рыбу в стеклянном прозрачном пруду
А она вдруг летит высоко в облаках
А под нею зима и черешни в снегу
А под нею Кий-остров, багровый закат
Разгорелся над морем поджег облака
А еще белый круг или черный квадрат
Если пусто в душе и на сердце тоска
Отставной адмирал опрокинул стакан
И забыл про глазунью в проливе Босфор
И её унесло в мировой океан
И разбило прибоем о выступы гор
Но бывалый моряк, позабыв про обед
Спал лицом на Аляске щетиной в снегу
Сон унёс его в юность, на семьдесят лет
Где встречал он с подружкой рассветы в саду
А потом обнявшись со слепым рыбаком
Они пили всю ночь не разбавленный спирт
А, напившись, бежали за желтым быком
И упали в забытый колодец в степи
Той же ночью метель замела Летний сад
Бык к летающей рыбе на небо ушел
Да ещё на столе лопнул спелый гранат
И рассыпались ягоды прямо на стол
А зима вдруг прошла, зазвенела капель
И обмёрзшее дерево вмиг расцвело
И созревшие яблоки прямо в постель
Мне упали, и стало на сердце тепло
И окном распахнулся мой черный квадрат
Белый круг как поляна цветами зарос
На столе моём кисти и краски лежат
И натянут на раму нетронутый холст.
1992
автор Василий Мохов
Я рисую ворон черепах и быков
И обмёрзшее дерево в свете луны
И цветы на столе, и в парной мужиков,
А уставший баркас лёг у самой воды
Вот ослепший старик в круглых черных очках
Ловит рыбу в стеклянном прозрачном пруду
А она вдруг летит высоко в облаках
А под нею зима и черешни в снегу
А под нею Кий-остров, багровый закат
Разгорелся над морем поджег облака
А еще белый круг или черный квадрат
Если пусто в душе и на сердце тоска
Отставной адмирал опрокинул стакан
И забыл про глазунью в проливе Босфор
И её унесло в мировой океан
И разбило прибоем о выступы гор
Но бывалый моряк, позабыв про обед
Спал лицом на Аляске щетиной в снегу
Сон унёс его в юность, на семьдесят лет
Где встречал он с подружкой рассветы в саду
А потом обнявшись со слепым рыбаком
Они пили всю ночь не разбавленный спирт
А, напившись, бежали за желтым быком
И упали в забытый колодец в степи
Той же ночью метель замела Летний сад
Бык к летающей рыбе на небо ушел
Да ещё на столе лопнул спелый гранат
И рассыпались ягоды прямо на стол
А зима вдруг прошла, зазвенела капель
И обмёрзшее дерево вмиг расцвело
И созревшие яблоки прямо в постель
Мне упали, и стало на сердце тепло
И окном распахнулся мой черный квадрат
Белый круг как поляна цветами зарос
На столе моём кисти и краски лежат
И натянут на раму нетронутый холст.
1992
Friend of the artist
Author Vasily Mokhov
I draw crows of turtles and bulls
And a frozen tree in the light of the moon
And the flowers on the table, and in the steam men,
A tired longboat lay near the water
Here is the blind old man in round black glasses
Catching fish in a glass transparent pond
And she suddenly flies high in the clouds
And under her winter and cherries in the snow
And beneath it is Kiy Island, a crimson sunset
Burned over the sea set the clouds on fire
And also a white circle or a black square
If empty in the soul and heart of longing
The retired admiral overturned the glass
And I forgot about the fossil in the Strait of Bosporus
And it was blown into the world ocean
And smashed the surf on the ledges of the mountains
But a seasoned sailor, forgetting about lunch
Slept face in Alaska with a stubble in the snow
The dream took him to his youth, seventy years
Where did he meet with the girlfriend of dawn in the garden
And then embracing with the blind fisherman
They drank all night unmixed alcohol
And, having got drunk, ran for the yellow bull
And fell into a forgotten well in the steppe
That night a blizzard replaced the Summer Garden
Bull to flying fish to heaven gone
And even on the table burst a ripe pomegranate
And the berries scattered directly on the table
And the winter suddenly passed, the drops rang
And the frozen tree blossomed in a moment
And ripened apples right into bed
I fell, and it became warm in my heart
And my black box flipped open
White circle as a glade overflowed with flowers
On the table are my brushes and paints
And stretched on the frame untouched canvas.
1992
Author Vasily Mokhov
I draw crows of turtles and bulls
And a frozen tree in the light of the moon
And the flowers on the table, and in the steam men,
A tired longboat lay near the water
Here is the blind old man in round black glasses
Catching fish in a glass transparent pond
And she suddenly flies high in the clouds
And under her winter and cherries in the snow
And beneath it is Kiy Island, a crimson sunset
Burned over the sea set the clouds on fire
And also a white circle or a black square
If empty in the soul and heart of longing
The retired admiral overturned the glass
And I forgot about the fossil in the Strait of Bosporus
And it was blown into the world ocean
And smashed the surf on the ledges of the mountains
But a seasoned sailor, forgetting about lunch
Slept face in Alaska with a stubble in the snow
The dream took him to his youth, seventy years
Where did he meet with the girlfriend of dawn in the garden
And then embracing with the blind fisherman
They drank all night unmixed alcohol
And, having got drunk, ran for the yellow bull
And fell into a forgotten well in the steppe
That night a blizzard replaced the Summer Garden
Bull to flying fish to heaven gone
And even on the table burst a ripe pomegranate
And the berries scattered directly on the table
And the winter suddenly passed, the drops rang
And the frozen tree blossomed in a moment
And ripened apples right into bed
I fell, and it became warm in my heart
And my black box flipped open
White circle as a glade overflowed with flowers
On the table are my brushes and paints
And stretched on the frame untouched canvas.
1992