Удар, удар... Еще удар...
Опять удар - и вот
Борис Буткеев (Краснодар)
Проводит апперкот.
Вот он прижал меня в углу,
Вот я едва ушел...
Вот апперкот - я на полу
И мне нехорошо!
И думал Буткеев, мне челюсть кроша:
И жить хорошо, и жизнь хороша!
При счете семь я все лежу -
Рыдают землячки.
Встаю, ныряю, ухожу -
И мне идут очки.
Неправда, будто бы к концу
Я силы берегу, -
Бить человека по лицу
Я с детства не могу.
Но думал Буткеев, мне ребра круша:
И жить хорошо, и жизнь хороша!
В трибунах свист, в трибунах вой:
"Ату его, он трус!"
Буткеев лезет в ближний бой -
А я к канатам жмусь.
Но он пролез - он сибиряк,
Настырные они, -
И я сказал ему: "Чудак!
Устал ведь - отдохни!"
Но он не услышал - он думал, дыша:
Что жить хорошо, и жизнь хороша
А он все бьет - здоровый, черт! -
Я вижу - быть беде.
Ведь бокс не драка - это спорт
Отважных и т. д.
Вот он ударил - раз, два, три -
И сам лишился сил, -
Мне руку поднял рефери,
Которой я не бил.
Лежал он и думал, что жизнь хороша,
Кому хороша, а кому - ни шиша!
1966
Blow, blow ... Another blow ...
Another blow - and here
Boris Butkeev (Krasnodar)
Performs an uppercut.
So he pressed me in the corner
So I barely left ...
Here's an uppercut - I'm on the floor
And I feel bad!
And Butkeev thought, my jaw is crumbling:
And life is good, and life is good!
When the count is seven, I still lie -
Countrywomen sobbing.
I get up, I dive, I leave -
And glasses suit me.
It’s not true, as if to the end
I shore strength, -
Punch a man in the face
I can't since childhood.
But Butkeev thought, crushing my ribs:
And life is good, and life is good!
Whistling in the stands, howling in the stands:
"Atu him, he is a coward!"
Butkeev climbs into close combat -
And I press to the ropes.
But he got through - he is a Siberian,
They are stubborn, -
And I said to him: "Freak!
Tired after all - take a rest! "
But he did not hear - he thought, breathing:
That life is good and life is good
And he still beats - healthy, devil! -
I see - to be in trouble.
After all, boxing is not a fight - it's a sport
Brave, etc.
Here he hit - one, two, three -
And he lost his strength, -
The referee raised his hand
Which I didn't beat.
He lay and thought that life was good,
To whom it is good, and to whom - no shisha!
1966