…И в голубом
зловеще черная,
На тяжких стапелях привстав,
Ракета вздрогнет,
обречённая…
Но всё произойдёт
не так.
А будет полная торжественность,
И вера твёрдая в успех,
И откровенная тождественность
Себя в душе
с собой для всех.
Не огорчаемый помехами,
Он встанет, величав и прост,
И улыбнётся: «Ну, поехали!»
И долетит
до синих звёзд.
…Но вот минуют годы, годы, годы…
От горизонта
пронесётся гром.
И он – седой, орлиноглазый, гордый –
Сойдёт
на позабытый космодром.
Он выслушает праздничные речи,
Лицо в земные окунёт цветы.
И выйдет из толпы
ему навстречу
Не жалкое подобие святых,
Не призрак, постаревший и нелепый,
Боготворящий вечные посты,
А женщина
во всём великолепье
Цветущей материнской
красоты.
И юноша, застенчивый и дерзкий,
Горячий лоб
прижмёт к его плечу.
И скажет:
«О тебе я знаю с детства».
И скажет:
«Завтра к звёздам
я
лечу».
... And in blue
ominously black,
On the heavy stocks, rising,
The rocket will shudder,
doomed ...
But everything will happen
not this way.
And there will be complete solemnity,
And faith is a firm one in success,
And frank identity
Yourself in the shower
with itself for all.
Not afflicted by interference,
He will rise, be majestic and simple,
And he will smile: "Well, let's go!"
And fly
up to the blue stars.
... But years, years, years pass by ...
From the horizon
Thunder rumbles.
And he - a gray-haired, eagle-eyed, proud -
Coming
to a forgotten cosmodrome.
He will listen to the festive speeches,
Face in the earth dips flowers.
And come out of the crowd
meet him
Not a pitiful semblance of saints,
Not a ghost, aged and ridiculous,
God-giving eternal fasts,
And a woman
in all splendor
Blooming maternal
beauty.
And the young man, shy and defiant,
Hot forehead
presses against his shoulder.
And he will say:
"I've known about you since childhood."
And he will say:
«Tomorrow to the stars
I
fly ".