Текст песни Дмитрий Борисович Воденников - Прощаясь - грубо, длительно, с любовью
Просмотров
125
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Дмитрий Борисович Воденников - Прощаясь - грубо, длительно, с любовью, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Ну что — опять? —
(в последний раз?) цветком горячим в мыле,
как лошадь загнанная, вздрагивать во сне? —
да все всё поняли уже, всё — уяснили,
а ты — всё о себе да о себе.
Будь — навсегда — цветком горячим в мыле,
будь — этой лошадью, запрыгнувшей в себя,
тогда своей рукой
своей ладонью сильной
мне легче будет вытянуть — тебя.
Да, сладко жить, да, страшно жить, да, трудно,
но ты зажмуришься:
в прощальной синеве
сирень и яблоня, обнявшиеся крупно,
как я, заступятся, за младшего — в тебе.
И родина придет с тобой прощаться,
цветочным запахом нахлынув на тебя.
Я столько раз не мог с земли подняться,
что, разумеется, она уже — моя.
Я говорю — а мне никто не верит,
так сколько — остается —
нам вдвоем
еще стоять — в моем — тупом сиротстве,
в благоуханном одиночестве — твоем?
Прощаясь — грубо, с нежностью, с любовью,
я не унижу, господи, Тебя
ни этим «всё», ни этим «нет — довольно».
Я — тот цветок, которому не больно.
Я — эта лошадь, господи, Твоя.
Я обязательно оставлю всё как было,
чтобы Тебе — в конце — на склоне дня —
Тебе — твоей рукой,
твоей ладонью — мыльной —
сподручней было бы вытягивать — меня.
И очень может быть —
не письменным и устным —
но может быть, ты вытянешь меня
совсем другим — не ярким и не вкусным,
и все поверят мне, и все — простят меня.
А может быть (при всём моём желанье),
всем корнем — зацепившийся опять —
я захлебнусь — своим прощальным ржаньем,
я тоже — не умею — умирать.
Но в этот краткий миг,
за этот взрыв минутный
(так одинок, что некому отдать
все прозвища, названья, клички, буквы) —
я всё скажу, что я хотел сказать.
Спасибо, господи, за яблоню — уверен:
из всех стихотворений и людей
(ну, за единственным, пожалуй, исключеньем) —
меня никто не прижимал сильней.
Зато — с другим рывком,
в блаженном издыханье,
все потеряв, что можно потерять:
пол, имя, возраст, родину, сознанье —
я все — забыл, что я хотел сказать.
И мне не нужно знать
(но за какие муки,
но за какие силы и слова!) —
откуда — этот свет, летящий прямо в руки,
весь этот свет — летящий прямо в руки,
вся эта яблоня, вся эта — синева…
(в последний раз?) цветком горячим в мыле,
как лошадь загнанная, вздрагивать во сне? —
да все всё поняли уже, всё — уяснили,
а ты — всё о себе да о себе.
Будь — навсегда — цветком горячим в мыле,
будь — этой лошадью, запрыгнувшей в себя,
тогда своей рукой
своей ладонью сильной
мне легче будет вытянуть — тебя.
Да, сладко жить, да, страшно жить, да, трудно,
но ты зажмуришься:
в прощальной синеве
сирень и яблоня, обнявшиеся крупно,
как я, заступятся, за младшего — в тебе.
И родина придет с тобой прощаться,
цветочным запахом нахлынув на тебя.
Я столько раз не мог с земли подняться,
что, разумеется, она уже — моя.
Я говорю — а мне никто не верит,
так сколько — остается —
нам вдвоем
еще стоять — в моем — тупом сиротстве,
в благоуханном одиночестве — твоем?
Прощаясь — грубо, с нежностью, с любовью,
я не унижу, господи, Тебя
ни этим «всё», ни этим «нет — довольно».
Я — тот цветок, которому не больно.
Я — эта лошадь, господи, Твоя.
Я обязательно оставлю всё как было,
чтобы Тебе — в конце — на склоне дня —
Тебе — твоей рукой,
твоей ладонью — мыльной —
сподручней было бы вытягивать — меня.
И очень может быть —
не письменным и устным —
но может быть, ты вытянешь меня
совсем другим — не ярким и не вкусным,
и все поверят мне, и все — простят меня.
А может быть (при всём моём желанье),
всем корнем — зацепившийся опять —
я захлебнусь — своим прощальным ржаньем,
я тоже — не умею — умирать.
Но в этот краткий миг,
за этот взрыв минутный
(так одинок, что некому отдать
все прозвища, названья, клички, буквы) —
я всё скажу, что я хотел сказать.
Спасибо, господи, за яблоню — уверен:
из всех стихотворений и людей
(ну, за единственным, пожалуй, исключеньем) —
меня никто не прижимал сильней.
Зато — с другим рывком,
в блаженном издыханье,
все потеряв, что можно потерять:
пол, имя, возраст, родину, сознанье —
я все — забыл, что я хотел сказать.
И мне не нужно знать
(но за какие муки,
но за какие силы и слова!) —
откуда — этот свет, летящий прямо в руки,
весь этот свет — летящий прямо в руки,
вся эта яблоня, вся эта — синева…
Well - again? -
(for the last time?) with a hot flower in the soap,
like a horse driven, shuddering in a dream? -
Yes, all understood everything already, everything - they understood,
and you are all about yourself and yourself.
Be - forever - a flower hot in soap,
be this horse, jumping into itself,
then with his own hand
his palm with a strong
it will be easier for me to pull out - you.
Yes, it is sweet to live, yes, it is terrible to live, yes, it is difficult,
but you squint:
in the farewell blue
lilac and apple tree, embraced large,
as I, intercede, for the younger - in you.
And the motherland will come to you to say goodbye,
a floral smell rushing over you.
I so many times could not rise from the ground,
that, of course, she is already mine.
I say - but no one believes me,
so how much - remains -
us together
still standing - in my - stupid orphanhood,
in fragrant solitude - yours?
Saying goodbye - rudely, with tenderness, with love,
I will not humiliate, Lord, You
neither this "all" nor this "is not enough".
I am the flower that does not hurt.
I am this horse, Lord, Thine.
I will definitely leave it as it was,
that you - in the end - on the slope of the day -
To you - your hand,
your palm - soapy -
it would be more handy to pull me out.
And it can very well be -
not written and oral -
but maybe you'll pull me out
quite different - not bright and not tasty,
and everyone will believe me, and everyone will forgive me.
And maybe (with all my desire),
all root - hooked again -
I will choke - my farewell ranch,
I do not know how to die either.
But in this brief moment,
for this explosion a minute
(so alone that there is no one to give
all nicknames, names, nicknames, letters) -
I'll tell you what I wanted to say.
Thank you, Lord, for the apple tree - I'm sure:
of all poems and people
(well, for the only, perhaps, exception) -
no one pressed me harder.
But - with another jerk,
in blissful exhilaration,
all having lost that it is possible to lose:
sex, name, age, motherland, consciousness -
I kept forgetting what I wanted to say.
And I do not need to know
(but for what torment,
but for what strength and words!) -
from where - this light, flying straight into the hands,
all this light - flying right into your hands,
all this apple tree, all this is blue ...
(for the last time?) with a hot flower in the soap,
like a horse driven, shuddering in a dream? -
Yes, all understood everything already, everything - they understood,
and you are all about yourself and yourself.
Be - forever - a flower hot in soap,
be this horse, jumping into itself,
then with his own hand
his palm with a strong
it will be easier for me to pull out - you.
Yes, it is sweet to live, yes, it is terrible to live, yes, it is difficult,
but you squint:
in the farewell blue
lilac and apple tree, embraced large,
as I, intercede, for the younger - in you.
And the motherland will come to you to say goodbye,
a floral smell rushing over you.
I so many times could not rise from the ground,
that, of course, she is already mine.
I say - but no one believes me,
so how much - remains -
us together
still standing - in my - stupid orphanhood,
in fragrant solitude - yours?
Saying goodbye - rudely, with tenderness, with love,
I will not humiliate, Lord, You
neither this "all" nor this "is not enough".
I am the flower that does not hurt.
I am this horse, Lord, Thine.
I will definitely leave it as it was,
that you - in the end - on the slope of the day -
To you - your hand,
your palm - soapy -
it would be more handy to pull me out.
And it can very well be -
not written and oral -
but maybe you'll pull me out
quite different - not bright and not tasty,
and everyone will believe me, and everyone will forgive me.
And maybe (with all my desire),
all root - hooked again -
I will choke - my farewell ranch,
I do not know how to die either.
But in this brief moment,
for this explosion a minute
(so alone that there is no one to give
all nicknames, names, nicknames, letters) -
I'll tell you what I wanted to say.
Thank you, Lord, for the apple tree - I'm sure:
of all poems and people
(well, for the only, perhaps, exception) -
no one pressed me harder.
But - with another jerk,
in blissful exhilaration,
all having lost that it is possible to lose:
sex, name, age, motherland, consciousness -
I kept forgetting what I wanted to say.
And I do not need to know
(but for what torment,
but for what strength and words!) -
from where - this light, flying straight into the hands,
all this light - flying right into your hands,
all this apple tree, all this is blue ...