Сны, что мне не дожить до весны
В июльский полуденный час
Меня потрошат невпервой.
Домой не петляет дорога во ржи,
И детские суть миражи
Играют, отнюдь, не со мной.
А я этим летом впервые живу,
Этим летом я пахну собой
И смакую себя, как могу.
И все, и все это - тайна двоих,
Умноженных Богом на два.
Так вот, почему я в ту страшную зиму
Осталась жива.
Сны, что мне не дожить до весны
Танцуют в льняных простынях
И вьются арканом у ног.
Смог бы спасти меня он, а не ты
Из вязкой, гнилой пустоты
Не спас да и не уберег.
И я этим летом впервые живу,
Этим летом я пахну собой
И смакую себя, как могу.
И все, и все это - тайна двоих,
Умноженных Богом на два.
Так вот, почему я в ту страшную зиму
Осталась жива.
И я этим летом впервые живу,
Этим летом я пахну собой
И смакую себя, как могу.
И все, и все это - тайна двоих,
Умноженных Богом на два.
Так вот, почему я в ту страшную зиму
Осталась жива.
Dreams that I do not live until spring
July afternoon
I gut nevpervoy.
Home does not wind the road in the rye,
And the children's essence of the mirages
They play, not with me.
And I live for the first time this summer,
This summer I smell myself
And relish myself as I can.
And all, and all this - the secret of two,
Multiplied by God by two.
So, why am I in that terrible winter
Stayed alive.
Dreams that I do not live until spring
Dancing in linen sheets
And twirl lasso at the feet.
He could have saved me, not you
From a viscous, rotten void
He did not save and did not save.
And I live for the first time this summer,
This summer I smell myself
And relish myself as I can.
And all, and all this - the secret of two,
Multiplied by God by two.
So, why am I in that terrible winter
Stayed alive.
And I live for the first time this summer,
This summer I smell myself
And relish myself as I can.
And all, and all this - the secret of two,
Multiplied by God by two.
So, why am I in that terrible winter
Stayed alive.