в газетах писали, что ты уезжаешь,
что рейс не отменят,
что рейс не отложат.
какие-то люди тебя окружают,
а ближе, чем были - уже невозможно.
в красивых журналах считают пунктиры,
а я - до квартиры, вечернее сальто.
и кривятся губы, и кофе противен,
и новое утро, и новое /нет тебя/..
я по асфальту шагаю
с тем, кого сберечь не смогу.
до остановки трамвая,
звенящего на бегу.
в газетах писали, что ты - идиотка,
во всём виновата проклятая водка.
ругаешься матом и песен не пишешь,
тебя окружают не люди, а мыши.
в красивых журналах считают пунктиры,
такое не выдумать даже нарошно.
а я каждый вечер ползу на квартиры,
и ближе, чем были - уже невозможно.
я по асфальту шагаю
с тем, кого сберечь не смогу.
до остановки трамвая,
звенящего на бегу.
я по асфальту шагаю
с тем, кого сберечь не смогу.
до остановки трамвая,
звенящего на бегу.
in the newspapers they wrote that you were leaving,
that the flight will not be canceled
that the flight will not be postponed.
some people around you
and closer than they were - is no longer possible.
in the beautiful magazines are considered dotted lines,
and I - to the apartment, evening flip.
and lips curl, and coffee is disgusting,
both new morning and new / no you / ..
I walk on asphalt
with whom I can not save.
to the tram stop
ringing on the run.
in the newspapers they wrote that you were an idiot,
blame damn vodka.
swearing and writing songs,
you are not surrounded by people, but by mice.
in the beautiful magazines are considered dotted lines,
this is not to invent even nakedly.
and I crawl to the apartments every night,
and closer than they were - no longer possible.
I walk on asphalt
with whom I can not save.
to the tram stop
ringing on the run.
I walk on asphalt
with whom I can not save.
to the tram stop
ringing on the run.