Есенин
***
Да! Теперь решено. Без возврата
Я покинул родные поля.
Уж не будут листвою крылатой
Надо мною звенеть тополя.
Низкий дом без меня ссутулится,
Старый пес мой давно издох.
На московских изогнутых улицах
Умереть, знать, судил мне Бог.
Я люблю этот город вязевый,
Пусть обрюзг он и пусть одрях.
Золотая дремотная Азия
Опочила на куполах.
А когда ночью светит месяц,
Когда светит... черт знает как!
Я иду, головою свесясь,
Переулком в знакомый кабак.
Шум и гам в этом логове жутком,
Но всю ночь, напролёт, до зари,
Я читаю стихи проституткам
И с бандитами жарю спирт.
Сердце бьется все чаще и чаще,
И уж я говорю невпопад:
— Я такой же, как вы, пропащий,
Мне теперь не уйти назад.
Низкий дом без меня ссутулится,
Старый пес мой давно издох.
На московских изогнутых улицах
Умереть, знать, судил мне Бог.
1922 г.
Yesenin
***
Yes! Now it's decided. No return
I left my native fields.
They will not be winged foliage
I need to ring poplars.
Low house without hunches,
My old dog has long since died.
In Moscow's curved streets
To die, to know, God judged me.
I love this city,
Let him be flabby and let him grow old.
Golden drowsy Asia
Dropleted on the domes.
And when the moon shines at night,
... When the devil knows how!
I go, head hanging,
Alley in a familiar tavern.
The noise and din in this lair are creepy,
But all night long, until the dawn,
I read poetry to prostitutes
And with the bandits I fry alcohol.
Heart beats more and more often,
And I'm saying out of place:
"I'm just like you, lost,
Now I can not go back.
Low house without hunches,
My old dog has long since died.
In Moscow's curved streets
To die, to know, God judged me.
1922