С одесского кичмана
Бежали два уркана,
Бежали два уркана да с конвоя -
На Сонькиной малине они остановились,
Они остановились отдохнуть.
Один - герой гражданский,
Махновец партизанский -
Добраться невредимым не успел,
Он весь в бинтах одетый и водкой подогретый,
И песенку такую он запел:
"Товарищ, товарищ, болят таки мои раны,
Болят таки мои раны в глыбоке -
Одна вот заживает,
Вторая нарывает,
А третья - засела в глыбоке.
Товарищ, товарищ, закрой ты мое тело,
Зарой ты мое тело в глыбоке,
Покрой мою могилу,
Улыбку на уста мне,
Улыбку на уста мне сволоки.
Товарищ, товарищ, скажи, ты, моей маме,
Что сын ее погибнул на войне -
С винтовкою в рукою,
И с шашкою стальною,
И с песней на веселой на губе".
С одесского кичмана
Бежали два уркана,
Бежали два уркана с конвою -
На Сонькиной малине они остановились,
Они остановились отдохнуть.
From Odessa Kichman
Two urkans ran
Two urkans fled from the convoy
On Sonya raspberry they stopped
They stopped to rest.
One is a civilian hero
Makhnovets partisan -
I didn’t have time to get unharmed,
He’s dressed in bandages and warmed up with vodka,
And he sang such a song:
"Comrade, comrade, my wounds hurt,
My wounds in a lump hurt -
One is healing
The second one is
And the third - settled in a lump.
Comrade, comrade, close you my body
You buried my body in a block
Cover my grave
A smile on my mouth
A smile on my mouth scum.
Comrade, comrade, tell you to my mom
That her son died in the war -
With a rifle in his hand
And with a steel saber,
And with a song on a merry lip. "
From Odessa Kichman
Two urkans ran
Two urkans escaped with an escort -
On Sonya raspberry they stopped
They stopped to rest.