Fifteen storeys high, the black curtains drawn, and the sun is just a brat that spits and the goes away. The T.V. chatters, there's a pile of letters scattered on the mat. Reminders, bills--they smell of cats. Three starving cats who chase each others' shadows. They curl up on him overnight and scratch him, and bite him . . . But he lost the will to fight, and he lost the will to move . . . It's been a month, will be another, until the busting down the door. They'll carry him away; they'll strip him clean. They'll lock him in a padded box some fifteen storeys high where the sun is just a brat that spits then goes away.
Пятнадцать этажей, черные занавески задернуты, а солнце - это просто сопляк, который плюется и уходит. Телевизор болтает, на коврике валяется куча писем. Напоминания, счета - они пахнут кошками. Три голодающих кота, преследующих тени друг друга. Они сворачиваются на нем на ночь, царапают его и кусают. . . Но он потерял волю к борьбе, и он потерял желание двигаться. . . Прошел месяц, будет еще один, пока не вышибут дверь. Они унесут его; они его разденут. Они запрут его в мягком ящике высотой около пятнадцати этажей, где солнце - просто сопляк, который плюется, а затем уходит.