Тиха долина высохшей реки,
Никто её покоя не нарушит,
Погибший край огонь светила сушит,
И жаром дышат красные пески.
Морщиной старой русло без потока
Меж берегов зияет пустотой,
И воздух раскалённый и густой,
И зноем иссушённая осока.
Нет глаз, чтоб видеть это омертвенье,
Вся жизнь минула много лет назад;
Добыча смерти ране дивный сад,
Что ныне раболепствует истленью…
Но может ли, что в почве семена
В глуби лежат, потеряны и наги,
Ещё способны прорасти от влаги,
Так чтобы жизнь была возрождена?
Чтоб плод давала поросль лозы,
Земли растящей проявилась сила…
Пустыня в ожидании застыла
Несущей благодатный дождь грозы…
Поэт свой стих вещает одиноко,
А это место есть его душа,
Что в суете поверглась не спеша
Под ноги душетленного порока.
Quiet valley of the dried river
Nobody breaks her peace
The dead edge of the fire of the luminary dries,
And red sands breathe heat.
The wrinkle of the old channel without flow
Between the shores gaping emptiness,
And the air is hot and thick,
And the heat drained sedge.
No eyes to see this death,
All life passed many years ago;
Mining death wound wondrous garden
What is now cringing with waste ...
But can that in the soil seeds
In the depths lie, lost and naked,
Still able to germinate from moisture,
So that life is reborn?
That the fruit should give rise to the vine,
The growing land showed the power ...
The desert is waiting frozen
Carrying the fertile rain of thunderstorms ...
Poet his verse broadcasts lonely
And this place is his soul,
What in the bustle plunged slowly
Under the feet of stifled blemish.