Un gélido silencio por la diagonal
anuncia la llegada del frente nacional.
Barcelona, ciudad abierta,
ya no tiene quien la defienda.
No se levantan barricadas,
nadie tras los parapetos,
lejanas noches de vigilia,
pólvora, tabaco y cuero...
¿Quién defenderá las ramblas?
Ascaso y Durruti muertos.
Compañeros milicianos,
¡ya no quedan naranjeros!
¿Quién defenderá las ramblas?
Ascaso y Durruti muertos.
Compañeros milicianos,
¡ya no quedan naranjeros!
El rugido de las fábricas,
Solidarios, pistoleros,
tan duros como el metal
con el que fraguan los sueños,
con el que fraguan los sueños,
con el que fraguan los sueños...
En trincheras de sangre y lágrimas,
vencidos, sin nombre, sin patria.
La última hora del último día,
el último hombre, la última bala,
el último hombre, la última bala,
el último hombre, la última bala...
¿Quién defenderá las ramblas?
Ascaso y Durruti muertos.
Compañeros milicianos,
¡ya no quedan naranjeros!
¿Quién defenderá las ramblas?
Ascaso y Durruti muertos.
Compañeros milicianos,
¡ya no quedan naranjeros!
Ледяная тишина по диагонали
объявляет о прибытии национального фронта.
Барселона, открытый город,
ей больше не кого защищать.
Баррикады не возводятся,
никого за парапетами,
далекие ночи бодрствования,
порох, табак и кожа ...
Кто будет защищать рамблас?
Аскасо и Дуррути мертвы.
Товарищи милиционеры,
Апельсиновых деревьев больше нет!
Кто будет защищать рамблас?
Аскасо и Дуррути мертвы.
Товарищи милиционеры,
Апельсиновых деревьев больше нет!
Рев заводов
Солидарность, боевики,
твердый как металл
с кем мечты ковать,
с кем мечты ковать,
с кем мечтают ...
В окопах крови и слез
побежден, без имени, без страны.
Последний час последнего дня
последний человек, последняя пуля,
последний человек, последняя пуля,
последний человек, последняя пуля ...
Кто будет защищать рамблас?
Аскасо и Дуррути мертвы.
Товарищи милиционеры,
Апельсиновых деревьев больше нет!
Кто будет защищать рамблас?
Аскасо и Дуррути мертвы.
Товарищи милиционеры,
Апельсиновых деревьев больше нет!