Cucurrucucú Paloma
Dicen que por las noches
no más se le iba en puro llorar;
dicen que no comía,
no más se le iba en puro tomar.
Juran que el mismo cielo
se estremecía al oír su llanto,
cómo sufrió por ella,
que hasta en su muerte la fue llamando:
Ay, ay, ay, ay, ay cantaba,
ay, ay, ay, ay, ay gemía,
Ay, ay, ay, ay, ay cantaba,
de pasión mortal moría.
Que una paloma triste
muy de mañana le va a cantar
a la casita sola
con sus puertitas de par en par;
juran que esa paloma
no es otra cosa más que su alma,
que todavía espera a que regrese la desdichada.
Cucurrucucú paloma, cucurrucucú no llores.
Las piedras jamás, paloma,
¿qué van a saber de amores?
Cucurrucucú, cucurrucucú,
cucurrucucú, cucurrucucú,
cucurrucucú, paloma, ya no le llores.
Cucurrucucú Paloma
Говорят, что ночью
он больше не плакал;
говорят, он не ел,
он больше не собирался пить.
Они клянутся, что само небо
он вздрогнул, услышав, как она плачет,
как он страдал за нее,
что даже после смерти он звал ее:
Ай, да, да, да, ау пел,
ай, ай, ай, ай, ай простонал,
Ай, да, да, да, ау пел,
умер от смертельной страсти.
Какой грустный голубь
завтра он споет ему
в дом один
с его широкими дверями;
они клянутся, что тот голубь
это не что иное, как его душа,
который все еще ждет несчастного, чтобы вернуться.
Cucurrucucú голубь, cucurrucucú не плачь.
Камни никогда, голубь,
Что они собираются знать о любви?
Cucurrucucú, cucurrucucú,
cucurrucucú, cucurrucucú,
cucurrucucú, голубь, не плачь ему больше.