Виселица
Это было до того, как луна повесила
Его удрученную, отяжелевшую головушку в
Виселичную петлю, и могилы
Молочной-молочной колыбели
Его слёз обернулись маками.
Мерцание в полуночи,
Цветы в сумерках,
Цветы в сумерках...
И наш вскрик
В его вскрике –
Наш вскрик у ивы.
Они повели его на виселицу,
Он боролся с ними на протяжении всего пути,
А потом они спросили нас, как мы узнали его имя,
Мы скончались прямо перед ним.
Наши глаза – цветы,
Наши руки – ветви,
Наши голоса в дыхании ветра
И наш вскрик
В его вскрике –
Наш вскрик у ивового дерева.
Мы дожидаемся у ивы,
Нашей молочной – молочной колыбели,
Наши медальоны покрылись ржавчиной,
Его портрет потёрт и блекл,
Наши пряди в садике,
Розы меж пальчиками наших ног,
Наши сердца – цветение,
Наши глаза – ветви
И наш вскрик
В его вскрике –
Наш вскрик в ивовом дереве.
Gallows
That was before the moon hung
His dejected, heavy head in
Hanging loop, and graves
Dairy-milk cradle
His tears turned poppies.
Twinkle at midnight
Flowers at dusk,
Flowers in the twilight ...
And our cry
In his cry -
Our cry at willow.
They led him to the gallows,
He fought them all the way,
And then they asked us how we learned his name,
We passed away right in front of him.
Our eyes are flowers,
Our hands are branches,
Our voices in the breath of the wind
And our cry
In his cry -
Our cry at the willow tree.
We are waiting at the willow,
Our dairy - milk cradle,
Our medallions were rusty,
His portrait is worn and faded,
Our strands in the garden,
Roses between our toes,
Our hearts are blooming
Our eyes are branches
And our cry
In his cry -
Our cry in the willow tree.