La luna vino a la fragua
con su polisón de nardos.
El niño la mira, mira.
El niño la está mirando.
En el aire conmovido
mueve la luna sus brazos
y enseña, lúbrica y pura,
sus senos de duro estaño.
Huye luna, luna, luna.
Si vinieran los gitanos,
harían con tu corazón
collares y anillos blancos.
Niño, déjame que baile.
Cuando vengan los gitanos,
te encontrarán sobre el yunque
con los ojillos cerrados.
Huye luna, luna, luna,
que ya siento sus caballos.
Niño, déjame, no pises
mi blancor almidonado.
El jinete se acercaba tocando el tambor del llano. Dentro de la fragua el niño, tiene los ojos cerrados.
Por el olivar ven'an, bronce y sueño, los gitanos. Las cabezas levantadas y los ojos entornados.
Cómo canta la zumaya,
¡ay, cómo canta en el árbol!
Por el cielo va la luna
con un niño de la mano.
Dentro de la fragua lloran,
dando gritos, los gitanos.
El aire la vela, vela.
El aire la está velando.
Луна подошла к кузнице
с его связкой нардосов.
Мальчик смотрит на нее, смотри.
Мальчик смотрит на нее.
В движущемся воздухе
переместите луну своими руками
и учит, lúbrica и чистый,
ее грудь жесткого олова.
Бегущая луна, луна, луна.
Если бы цыгане пришли,
будет делать с вашим сердцем
ожерелья и белые кольца.
Ребенок, позволь мне танцевать.
Когда цыгане придут,
они найдут вас на наковальне
с закрытыми глазами.
Бегущая луна, луна, луна,
что я уже чувствую их лошадей.
Ребенок, оставь меня, не стой
моя крахмальная белизна.
Всадник приближался к барабану равнины. Внутри кузницы ребенок закрывает глаза.
Через оливковую рощу пришли, бронзовые и мечты, цыгане. Поднятые головы и глаза полузакрыты.
Как зомяй поет,
О, как он поет на дереве!
Под небом идет луна
с детской рукой.
В кузнице они кричат,
крича, цыгане.
Свеча свечи, свеча.
Воздух закрывает его.