она пахла медом и молоком,
она ходила кошачьей поступью.
не выпить ее глотком, не сдаться.
в ее жилах тек виноградный сок,
а в моих продирала дорогу соль.
в ее голосе лето играло фолк,
а в моем - сентябрь,
даниель дефо.
она стала жизнью без рваных рифм.
ласкала щенячьими, женскими.
амстердам, париж или рим,
а, хочешь, даже в ижевске.
в ее пальцах пел барабанный блеск,
а в моих маячил туманный блюз.
в ее голосе лето играло фолк,
а в моем - сентябрь,
даниель дефо.
похмельный синдром равносилен взгляду
уже не любящему, уже.
стели мне жестче, приду и лягу
ладони на свечке жечь.
чтобы в жилах тек виноградный сок,
а потом продирала дорогу соль.
чтобы в голосе лето играло фолк
и ещё сентябрь,
даниэль дефо.
she smelled like honey and milk
she walked the cat walk.
don't drink it with a sip, don't give up.
in her veins flowed grape juice,
and in my way tore the salt.
in her voice, summer was playing folk,
and in my - September,
Daniel Defoe.
she became a life without ragged rhymes.
fondled puppy, female.
Amsterdam, Paris or Rome,
and, you want, even in Izhevsk.
in her fingers sang drum shine
and in my looming misty blues.
in her voice, summer was playing folk,
and in my - September,
Daniel Defoe.
hangover is tantamount to gaze
no longer loving, already.
I am tougher, I will come and lie down
palm burn a candle.
so that grape juice flows in its veins,
and then the way was salt.
summer to play folk
and more September
Daniel Defoe.