Саврасов. Грачи прилетели
Прилетели грачи, но печальна земля,
и у церкви кричит в небо вся их семья.
Здесь размытая ширь непроезжих полей,
ослабевшая жизнь почерневших ветвей,
и в затертом пальто я стою на снегу -
это лучшее, что я увидеть смогу.
Взгляд пристрастен и плох, век подходит к концу,
пусть другим судит Бог подобрать ей к лицу
не грачей на полях, а могущества взлет,
а такие, как я, не украсят ее,
а такие, как я, не продлят ее дни,
не отцы, не мужья, слава Богу, одни.
Остается без слов ослабевший мотив;
даже то ремесло, для которого жив,
и докучливый друг имя треплет мое,
да берет на испуг по ночам забытье,
и наследства изъян ждет в стекле на столе,
и такие, как я, не нужны на земле.
Прилетели грачи, но печальна земля,
и у церкви кричит в небо вся их семья.
Здесь размытая ширь непроезжих полей,
ослабевшая жизнь почерневших ветвей,
и в затертом пальто я стою на снегу -
это лучшее, что я увидеть смогу.
1984
Savrasov. The Rooks Have Arrived
Rooks flew in, but the land is sad
and the whole family shouts at the church.
Here is a blurred expanse of impassable fields,
the weakened life of the blackened branches,
and in a worn out coat I am standing in the snow -
This is the best I can see.
The look is biased and bad, the century is coming to an end,
let others judge God to match her face
not rooks in the fields, but the power of take-off,
and people like me don't decorate it
and people like me don't extend her days
not fathers, not husbands, thank God, alone.
The weakened motive remains without words;
even the craft for which he lives,
and the pesky friend my name pats mine
Yes, to frighten at night, oblivion,
and the inheritance flaw waits in the glass on the table,
and people like me are not needed on earth.
Rooks flew in, but the land is sad
and the whole family shouts at the church.
Here is a blurred expanse of impassable fields,
the weakened life of the blackened branches,
and in a worn out coat I am standing in the snow -
This is the best I can see.
1984