Я слышал соленые брызги о берега глазниц.
Над побережьем век не было птиц, чайки не застывали, и кто-то курил,
И забывал о дыхании в торнадо воспоминаний,
Хотел потерять сознание или как Джоэл просто стереть.
Повесил гордость возле кожаной куртки, опять захватил с собой,
Ведь надо куда-то окурки и так в этих буднях, словно в душной маршрутке,
В окружении более чутких до ужаса сентиментальных лиц,
Что тоже готовятся разбивать свои волны о берега глазниц.
Смотрели сквозь телевизор ток шоу, оставили на барной стойке монеты,
И через закрытые губы дарили небрежно ответы, мол все хорошо.
Там где чайки волны резали, чьи-то глаза согревали рассветы.
Он бы давно ушел, но уже заменил свою душу протезом.
Никотиновые помойки их легких никак не устанут трудиться.
Кому-то придется напиться, чтобы почувствовать себя более стойким.
И в этой постылой стойке они уже не чувствуют губ, и не чувствуют рук,
И только лишь сердца стук. Холодного сердца.
I heard salt spray on the shores of the eye sockets.
There were no birds over the coast of the eyelids, gulls did not freeze, and someone smoked,
And forgot about breathing in a tornado of memories
Wanted to lose consciousness or how Joel just wiped it off.
I hung my pride near the leather jacket, took it with me again,
After all, you need somewhere butts and so in these everyday life, as if in a stuffy minibus,
Surrounded by more sensitive to horror sentimental faces,
That, too, are preparing to break their waves on the shores of the eye sockets.
We watched a talk show through TV, left coins on the bar,
And through closed lips they gave careless answers, saying that everything is fine.
Where the seagulls cut the waves, someone’s eyes warmed the dawn.
He would have left long ago, but had already replaced his soul with a prosthesis.
Nicotine trash in their lungs will never tire of working.
Someone will have to get drunk in order to feel more persistent.
And in this hateful stance they no longer feel lips, and do not feel hands,
And only a heartbeat. Frozen