Текст песни Виталий Каледин - Я жила тогда у самой у реки
Просмотров
29
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Виталий Каледин - Я жила тогда у самой у реки, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Я ЖИЛА ТОГДА У САМОЙ У РЕКИ
Я жила тогда у самой у реки,
Проходили мимо красные полки.
Враг проклятый их теснил со всех сторон,
На деревню к нам заехал эскадрон.
Эскадрон тогда разбили беляки,
И остался эскадронный командир.
Весь израненный во двор ко мне вбежал,
Знамя красное к груди своей прижал.
Лишь успела командира спрятать я,
Застучала, слышу, горница моя.
И в дверях раздался громкий крик:
«Отвечай, куда, где спрятан большевик?»
Отвечаю я: «А мне откуда знать?»
Офицер кричит: «Держать ее, пытать!»
Но пытали — допытаться не могли,
Постучали, покричали да ушли.
Как-то вышла посидеть я на крыльцо.
Вижу, полк ведет знакомое лицо.
Да ведь это мой знакомый командир!
Поравнявшися со мною, полк остановил.
С командиром сам Буденный был тогда.
Что, я думаю, случилась за беда?
Крикнул: «Смирно! Музыканты, в трубы дуть!»
И надел Буденный орден мне на грудь.
Я жила тогда у самой у реки,
Проходили мимо красные полки.
Враг проклятый их теснил со всех сторон,
На деревню к нам заехал эскадрон.
Эскадрон тогда разбили беляки,
И остался эскадронный командир.
Весь израненный во двор ко мне вбежал,
Знамя красное к груди своей прижал.
Лишь успела командира спрятать я,
Застучала, слышу, горница моя.
И в дверях раздался громкий крик:
«Отвечай, куда, где спрятан большевик?»
Отвечаю я: «А мне откуда знать?»
Офицер кричит: «Держать ее, пытать!»
Но пытали — допытаться не могли,
Постучали, покричали да ушли.
Как-то вышла посидеть я на крыльцо.
Вижу, полк ведет знакомое лицо.
Да ведь это мой знакомый командир!
Поравнявшися со мною, полк остановил.
С командиром сам Буденный был тогда.
Что, я думаю, случилась за беда?
Крикнул: «Смирно! Музыканты, в трубы дуть!»
И надел Буденный орден мне на грудь.
I LIVED THEN AT THE MOST RIVER
I then lived near the river,
Passed by the red shelves.
The damned enemy pressed them from all sides,
A squadron drove into our village.
The squadron then smashed the whites,
And the squadron commander remained.
All wounded into the yard ran to me,
He pressed the red banner to his chest.
As soon as I managed to hide the commander,
Tumbled, I hear my maid.
And a loud cry rang out at the door:
“Answer where, where is the Bolshevik hidden?”
I answer: “How do I know?”
The officer shouts: "Hold her, torture!"
But they tortured me - they couldn’t try to find out,
They knocked, shouted and left.
Once I went out to sit on the porch.
I see a regiment leading a familiar face.
But this is my familiar commander!
Having caught up with me, the regiment stopped.
Budyonny was then with the commander.
What, I think, happened for trouble?
Shouted: “At attention! Musicians, blow the pipes! ”
And he put the Budyonny order on my chest.
I then lived near the river,
Passed by the red shelves.
The damned enemy pressed them from all sides,
A squadron drove into our village.
The squadron then smashed the whites,
And the squadron commander remained.
All wounded into the yard ran to me,
He pressed the red banner to his chest.
As soon as I managed to hide the commander,
Tumbled, I hear my maid.
And a loud cry rang out at the door:
“Answer where, where is the Bolshevik hidden?”
I answer: “How do I know?”
The officer shouts: "Hold her, torture!"
But they tortured me - they couldn’t try to find out,
They knocked, shouted and left.
Once I went out to sit on the porch.
I see a regiment leading a familiar face.
But this is my familiar commander!
Having caught up with me, the regiment stopped.
Budyonny was then with the commander.
What, I think, happened for trouble?
Shouted: “At attention! Musicians, blow the pipes! ”
And he put the Budyonny order on my chest.