По-над горушкой, по-над горушкой
Избы в маревой чистоте.
Перелистывает Егорушка,
Перелистывает Егорушка,
Сказки, лёжа на животе.
Перелистывает Егорушка,
Перелистывает Егорушка,
Сказки, лёжа на животе.
А румянец, а румянец на его щеках
Разгорается, как всегда.
А глаза его, как две ящерки,
А глаза его, как две ящерки,
По страницам — туда-сюда.
А глаза его, как две ящерки,
А глаза его, как две ящерки,
По страницам — туда-сюда.
Золотую макушку солнышко
Гладит ласково, не печёт:
Кем, мол, будешь-то ты, Егорушка?
Кем, мол, будешь-то ты, Егорушка?
А пока ещё — дурачок…
Кем, мол, будешь-то ты, Егорушка?
Кем, мол, будешь-то ты, Егорушка?
А пока ещё — дурачок…
А пока ещё — дурачок…
Over the top of the mountain, over the mint
The huts are in mirevoy cleanliness.
Flips through Yegorushka,
Flips through Yegorushka,
Tales lying on my stomach.
Flips through Yegorushka,
Flips through Yegorushka,
Tales lying on my stomach.
A blush, and a blush on his cheeks
Flares up, as always.
And his eyes, like two lizards,
And his eyes, like two lizards,
On the pages - back and forth.
And his eyes, like two lizards,
And his eyes, like two lizards,
On the pages - back and forth.
Golden top of the sun
He strokes gently, does not bake:
By whom, they say, will you, Yegorushka?
By whom, they say, will you, Yegorushka?
And yet - a fool ...
By whom, they say, will you, Yegorushka?
By whom, they say, will you, Yegorushka?
And yet - a fool ...
And yet - a fool ...