Текст песни Вадим Певзнер - Ты присядешь в никольском подворье...

Исполнитель
Название песни
Ты присядешь в никольском подворье...
Дата добавления
15.05.2020 | 06:20:03
Просмотров 72
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным

Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Вадим Певзнер - Ты присядешь в никольском подворье..., а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн

ты присядешь в никольском подворье
просвистев вдоль по синей аллее
но как шапка алеет на воре
все внутри у тебя сатанеет

сатанеет от беглого солнца
от тончайшего белого пуха
от того как слепая старуха
перекрестит тебя из оконца

от того что здесь можно оглохнуть
очуметь от скандалов в трамвае
опупеть одуреть да издохнуть
от хибар хипарей и сараев

а ты сядешь в никольском подворье
и запишешь на белой полоске
номеруя цифирями сноски
все в химически чистом миноре

мимо четко печатая точки
каблучком неночного печальства
проскользит миллионная дочка
а в глазах у нее генеральство

и сухая костлявая дама
с попугаем в уродливой клетке
проплывет как торец нотердама
в наших снах с димедрольной таблетки

обретя положение сидя
не посмев положение лежа
все прощая и всех ненавидя
дама вымолвит боже мой боже

и покрывшись гусиною кожей
приструнив непослушную клетку
вышиваньем займется газеткой
изподлобья глядя на прохожих

надоест и вдова или дева
оторвавшись от книги и пяльцев
цепко сунет костлявые пальцы
белой змейкой к зеленому чреву

после скажет ему дай поглажу
сунет пальцы и ласково дунет
попугай изловчится и клюнет
а потом его больно накажут

за породу лишенный свободы
обреченный на вечное просо
попугай иудейской породы
с безнадежно неправильным носом

зеленея от грусти и злости
будет долго раскачивать носом
раскидав надоевшие горсти
бестолково-унылого проса

но за день до апокрифа тверди
придет час и минута в минутку
попугай превратится в голубку
в сизо-грязного голубя смерти

и взлетит голубочек никольский
оторвав свое тело от тела
городских черноземов как скользкий
отрываем мы взгляд от дебелой

от дебелой чумной поварихи
в диетическом сне общепита
когда шваркнет она дермовихи
мол берите родные и жрите

и взлетит голубок и раздавит
сизой грудью грунтованный воздух
выбивая из набрежной гвозди
задевая за выступы зданий

и от взмаха седеющих перьев
расплескается пух тополиный
и лишившись доверья деревьев
улетит в голубые долины

улетит и уверенный в чуде
возвратится грозою весенней
а в никольском саду в воскресенье
воскресенья майтрейи не будет

но захлопнутся пасти мостовы
фонари заменяя крестами
и нева под крестами лилово
белоночье свое наверстает

и в уснувшем никольском подворье
не вспугнув попугайную стаю
заполощется синее взморье
и растает растает растает

и внезапно над белою тьмою
над брелоками белого хлеба
над невой над крестовской тюрьмою
залоснится кристальное небо

в этом небе без облачных бликов
ни звезды ни пылинки ни точки
только вымя старушечьих ликов
попугай с генеральскою дочкой

только город замученный астмой
проштормленный шипением суши
обреченный на старческий насморк
на железом зажатые уши

а потом в этом некогда небе
не найдется и корочки хлеба
только небо и серое небо
только небо и небо и небо

(Лето 1980)
you sit down in the nicholas compound
whistling along the blue alley
but like a hat grows red on a thief
everything inside you is satanic

Satan from the quick sun
from the finest white fluff
from how a blind old woman
crosses you out of the window

from the fact that here you can go deaf
get rid of scandals in the tram
to get stupefy fool yeah
from shanties to hipars and sheds

and you will sit in the Nikolsky compound
and write on a white strip
numbering footnotes
all in chemically pure minor

past clearly printing dots
heel of nightly sorrow
millionth daughter slips
and in her eyes generalism

and dry bony lady
with a parrot in an ugly cage
swims like the end of notderdam
in our dreams with diphenhydramine tablets

seated
without daring lying
forgiving everyone and hating everyone
lady say my goodness

and covered with goose bumps
taming the naughty cage
will embroider a newspaper
looking down at passersby

tired and widow or maid
looking up from the book and hoop
tenaciously sticks bony fingers
a white snake to a green belly

after tell him let me stroke
sticks his fingers and gently blows
the parrot will contrive and bite
and then he will be punished painfully

for breed deprived of liberty
doomed to eternal millet
Judean parrot
with hopelessly wrong nose

green with sadness and anger
will swing his nose for a long time
scattering bored handfuls
stupidly dull millet

but the day before the apocrypha, firmly
hour and minute in a minute will come
the parrot will turn into a dove
in the gray-dirty dove of death

and darling Nikolsky will fly
tearing your body from the body
urban black soil as slippery
we take our eyes off the debris

from the fucking plague cook
in a diet catering dream
when she blows the dermovikha
they say take relatives and eat

and the dove will fly and crush
blue-chested primed air
knocking out of the nails
hitting the ledges of buildings

and from a wave of graying feathers
poplar fluff spills out
and having lost the trust of trees
will fly to the blue valleys

flying away and confident in a miracle
will return spring thunderstorm
and in the Nikolsky garden on Sunday
sunday maitreya will not be

but the mouths of the bridges will shut
replacing lanterns with crosses
and the Neva under the crosses violet
white-haired woman will catch up

and in the sleeping nikolsky compound
without scaring a parrot flock
the blue seaside
and melts melt melt

and suddenly over white darkness
over white bread key chains
over the Neva over the Cross prison
crystal clear sky

in this sky without cloudy glare
no stars, no specks of dust
only the udder of old faces
parrot with general's daughter

only a city tormented by asthma
sizzled by sizzling sushi
doomed to senile runny nose
on iron clamped ears

and then in this once heaven
there is no bread crust
only sky and gray sky
only sky and sky and sky

(Summer 1980)
Опрос: Верный ли текст песни? Да Нет