над могилами их то румян каравай, то сто грамм в перекошенный рот
то безбожно и лихо гремит первомай, то уныло гудит крестный ход
то засиженный мухами батюшка царь, то изъеденный молью Ильич
то кровавый октябрь, то безмолвный январь... то береза, то красный кирпич
что еще не догнило без ветра и рос, что не стерлось на желтых листах
мне приснилось под утро, как пьяный Христос матерился, слезая с креста
кто-то тщится устроить нехитрый свой быт, кто-то тащит шалаву в кровать
здесь ничто не забыто, никто не забыт - чтоб не так западло умирать
над могилами их то скупая слеза, то сивуха в граненый стакан
то похмельное «против», то трезвое «за»... млечный путь сквозь извечный бурьян
сквозь безлюдную полночь прокуренных звезд тухлым илом, поднятым со дна
ведь под утро забудут, кого и за что, да и вовсе – была ли война
over their graves then a rouge loaf, then a hundred grams in a twisted mouth
it is godlessly and famously rattling May Day, it is sadly humming the procession
either father blessed by flies, tsar, or Ilyich eaten away by moth
then bloody October, then silent January ... then birch, then red brick
what has not yet rotted without wind and growing, which has not been erased on the yellow sheets
I dreamed in the morning, like a drunken Christ cursed, dismounting from the cross
someone tries to arrange a simple life, someone drags a slut into bed
nothing is forgotten here, no one is forgotten - so that not so zapadlo die
over the graves of them then buying a tear, then booze into a faceted glass
the hungover "against", the sober "for" ... the milky way through the eternal weeds
through the deserted midnight of smoked stars with rotten silt raised from the bottom
because in the morning they will forget who and for what, and indeed for all - was there a war