Неопределённость, условность границ.
Убогость, гротесс - идол нерукотворный.
С манией величия взирающий вниз.
Едино всё, серо и пыльно.
Все стало подобно мне среди них.
Червь, копошащийся в теле остывшем.
Вчерашнего дня - он так же мёртв.
Как и я, что прожил его зря.
Слабою хваткой за край здравомыслия.
Цеплялся, не видя вокруг ни причин.
Ни препятствий к тому, чтоб разжать.
Израненных пальцев сухую ветвь…
Глаза мне выклевал стыд лишь за то.
Что вершил, а гордость душила.
Чтоб не стонал, не кричал, не просил.
И тень моя от меня отвернулась.
Оскалившись, бросилась прочь.
Прокляв меня без единого слова.
Я бы стал одинок, если б было иначе.
Погиб бы мгновенно, если бы жил.
В черной дыре пасти абсурда.
В миазмах и яде желтой слюны.
Задохнулась непоколебимая вера.
В еще не рожденный завтрашний день.
Без меня теперь рыдает пусть ветер.
Не меня пусть хлещут ливня плети.
Без меня эта ночь сгорит на рассвете.
Безмолвно взойдет на костер зари.
Uncertainty, conventional boundaries.
Foonfulness, grothess - idol delicious.
With a mania of greatness, giving down.
One thing all, gray and dusty.
Everything became like me among them.
The worm, the cooled in the body cooled.
Yesterday - he is also dead.
Like me, that he lived in vain.
Weak grip over the edge of frost.
Clinging without seeing no causes.
Neither obstacles to to open.
The fingers wound dry branch ...
My eyes turned the shame only for that.
What did you spend, and the pride stifled.
So as not to moan, did not shout, did not ask.
And my shadow turned away from me.
Craise, rushed away.
Cursing me without a single word.
I would have become alone if B was different.
Would die instantly if he lived.
In the black hole grazing absurd.
In miasms and yad yellow saliva.
Ditched unshakable faith.
In yet born tomorrow.
Without me, let the wind be spinning.
Let me shower the shower of the leaf.
Without me, this night burns at dawn.
Sully rushing to the bonfire.