Всё сметено могучим ураганом,
И нам недолго осталось кочевать.
Махнём, мой друг, в шатры с тобой к цыганам,
Там не умеют долго горевать.
Там бубна звон, гитары стонут,
Там пляски воли, воли и полей.
И там в кибитке забудешь пытки
Далёких призрачных страстей.
Там бубна звон, гитары стонут,
Там пляски воли, воли и полей.
И там в кибитке забудешь пытки
Далёких призрачных страстей.
И ничего, что утром ты проснулся
И на душе вновь прежняя беда,
Тот, кто хоть раз цыган душой коснулся,
Тот не забудет их жизни никогда.
Там бубна звон, гитары стонут,
Там пляски воли, воли и полей.
И там в кибитке забудешь пытки
Далёких призрачных страстей.
Там бубна звон, гитары стонут,
Там пляски воли, воли и полей.
И там в кибитке забудешь пытки
Далёких призрачных страстей.
Everything is smattered by a powerful hurricane,
And we are not long left for us.
Makhnem, my friend, in the tents with you to the gypsies,
There they do not know how to grieve for a long time.
There is a tambourine ringing, guitars moan,
There are dance of will, will and fields.
And there in the kibitka will forget torture
Distant ghostly passions.
There is a tambourine ringing, guitars moan,
There are dance of will, will and fields.
And there in the kibitka will forget torture
Distant ghostly passions.
And nothing that in the morning you woke up
And in the soul again the old trouble,
One who at least once the gypsy soul touched
He will not forget their lives ever.
There is a tambourine ringing, guitars moan,
There are dance of will, will and fields.
And there in the kibitka will forget torture
Distant ghostly passions.
There is a tambourine ringing, guitars moan,
There are dance of will, will and fields.
And there in the kibitka will forget torture
Distant ghostly passions.