Миловидные тени бродят по парку,
Летает меж ними старушка-гадалка,
И ищет в угоду своих мыслеформ,
Того кто способен на чудо без норм.
Увенчаны серым звенящим стеклом
Несмело качающих голову в тон,
Все перья старушки и мысли прохожих,
Боящихся смерти, что носят под кожей.
Мы не святые,
Внутри у нас лишь темнота.
На карантине
Нас закрыли навсегда.
В их маленьком, утлом, усталом мозгу,
Бессмысленно вертятся вера огню.
Но как насекомые света боятся,
Не в силах они, к свету крыльев придраться.
Клубок из позиций, концепций по жизни,
Размером с копейку, и связей с полицией.
Вот, что, вынуждает ее сторониться,
Боясь изменений, как черта - Денницы.
Мы не святые,
Внутри у нас лишь темнота.
На карантине
Нас закрыли навсегда.
Старушка летает по старому парку.
Остаткам величия прошлых упадков,
Но время летит, не находиться тот,
Кто был бы способен на чудо без нот.
Miloid shadows roam the park,
Flying between the old man, the fortune teller,
And is looking for in favor of his thought form,
That who is capable of a miracle without standards.
Crowned with gray ringing glass
Loosely swinging head in tone,
All feathers old women and thoughts of passersby,
Afraid death, what are under the skin.
We are not saints,
Inside our only darkness.
On quarantine
We were closed forever.
In their small, dead, tired of the brain,
It is pointlessly spinning fairy light.
But how insects are afraid,
Unable they, to the light of the wings to find fault.
Tangle from positions, concepts in life,
Size with a penny, and connections with the police.
That's what, forces her to keep away,
Fearing changes like a trait - Dennitsa.
We are not saints,
Inside our only darkness.
On quarantine
We were closed forever.
The old woman flies through the old park.
Remnants of the grandeur of past decays,
But time flies, there is no one
Who would be capable of a miracle without notes.