radiomayak.ru/shows/episode/id/1311903/
rulit.me/books/lyudi-v-letnej-nochi-izbrannaya-proza-read-422206-92.html#section_33
Июль на исходе, раннее утро. Лучи солнца уже не столь щедро заливают землю, и невольно щемит сердце при мысли о мимолетности лета. Сенокос отошел, сизая рожь отцвела и поблекла. Люди распахивают окна, любуются первозданной свежестью утра, и этот миг их быстротекущей жизни по-своему прекрасен. Проснувшийся день вновь берет в свои руки власть надо всем, над жизнью и смертью. Величественно это мгновение, когда миллионы человеческих душ, пробуждаясь, переходят от реалий сна к дневным заблуждениям.
В светлом просторном деревенском доме стрелка часов приближается к четырем. С обеих кроватей доносится сонное дыхание. Одна из них стоит справа от двери, на ней под войлочным одеялом спит хозяин дома, угрюмый, суровый, облысевший, изъеденный старостью человек. У его изголовья — окно, разгороженное переплетом на шесть квадратов, на подоконнике — горшок с цветами, очки и псалтырь. Многие годы они покоятся на одном и том же месте, греясь по утрам в лучах солнца. В дальнем темном углу — кровать старухи. Одни они остались в этом доме, вдвоем доживают свой век. Даже в самом воздухе дома разлит запах старости, странный и по-своему притягательный. Стены, рамы, наличники рассохлись, появившиеся на них трещинки и щели сложились в странный рисунок.
radiomayak.ru/shows/episode/id/1311903/
rulit.me/books/lyudi-v-letnej-nochi-izbrannaya-proza-read-422206-92.html#section_33
July is running out, early morning. The sun's rays are no longer so generously flooding the earth, and involuntarily the heart aches at the thought of the fleetingness of summer. The haymaking has receded, the gray rye has bloomed and faded. People open their windows, admire the pristine freshness of the morning, and this moment of their fast-moving life is beautiful in its own way. The awakened day again takes power over everything, over life and death. Majestic is this moment when millions of human souls, awakening, pass from the realities of sleep to daytime delusions.
In a light, spacious country house, the hand of the clock approaches four. Sleepy breathing comes from both beds. One of them stands to the right of the door, on it, under a felt blanket, is sleeping the owner of the house, a sullen, stern, bald man, eaten away by old age. At his head is a window, partitioned off by a binding into six squares, on the windowsill is a pot of flowers, glasses and a psalter. For many years they rest in the same place, basking in the sun in the morning. In the far dark corner is the old woman's bed. They alone remained in this house, together they are living out their days. Even in the very air of the house there is a smell of old age, strange and attractive in its own way. The walls, frames, platbands cracked, cracks and cracks that appeared on them formed a strange pattern.