Я с детских лет болею альпинизмом,
Я в школе горы знал как дважды два.
Когда мы шли к вершинам коммунизма,
Звучали в нас Высоцкого слова.
Потом дорога вывела в болото,
И началась дележка сухарей.
Запел другую песню лысый кто-то
Про то болото и про глухарей.
Пока вокруг метались и кричали:
"Где проводник! Куда теперь идти?!"
Я начал пить, страдая от печали,
Поскольку сбился с верного пути.
В кругу друзей, таких же альпинистов,
Спасался я в отчаянье своем.
Сообразим, бывало, грамм по триста
И до утра Высоцкого поем.
Прошли года, и начали сбываться
Уже почти забытые мечты:
Как только начинаю напиваться,
Так вижу горы дивной красоты.
Бывает, сядешь где-нибудь у клумбы,
Глотнешь стакан и поглядишь окрест:
Перед тобой сияет Джомолунгма,
А рядом с ней - красавец Эверест.
Since childhood I have been sick with mountain climbing,
At school I knew the mountains like twice two.
When we walked to the heights of communism
Vysotsky's words sounded in us.
Then the road led into a swamp,
And the division of crackers began.
Someone bald sang another song
About that swamp and about wood grouses.
While they rushed around and shouted:
"Where is the guide! Where to go now ?!"
I started drinking with sorrow
Because I lost my way.
In the circle of friends, the same climbers,
I fled in my despair.
Let's figure it out, it used to be three hundred grams
And we'll eat until the morning of Vysotsky.
Years passed and they began to come true
Almost forgotten dreams:
As soon as I start getting drunk
So I see mountains of wondrous beauty.
It happens that you sit somewhere near a flower bed,
Take a sip of a glass and look around:
Chomolungma shines before you,
And next to her is the handsome Everest.