Этот город неприкаянных людей,
Принимающий бездомных так легко,
Не способен обогреть своих детей,
Потому что расположен высоко.
Высоко над отоплением земным,
Над покорностью других периферий,
Он к себе суров и к жителям своим,
Он не злой, но так уставший от мессий.
И уставший, но не ставший ни жлобом,
Ни искателем виновных и врага,
Ни девчонкою, торгующей теплом,
Он глотает ядовитые снега.
И разбитыми ладонями плотин
Упирается в бушующий залив,
Но, как лики монументов и картин,
Он по-прежнему спокоен и красив.
И уж если ты в туман его густой
Окунешься среди ржавых кораблей,
Ты отравлен будешь песнею морской
И виденьями качающихся рей.
Крузенштерна льдом поросший такелаж
Станет грезится в простых сосульках с крыш,
И однажды этот город ты предашь
И в другой далекий город убежишь.
И совьется из дорог бескрайних сеть,
Ты запутаешься, как плохой рыбак,
В океанах, проститутках и тоске,
И поймешь, какой ты все-таки дурак.
Оглянувшись, ты увидишь, как блестит
Петербурга шпиль высокий сквозь года,
И, конечно же, он примет и простит,
И ты больше не уедешь никуда.
This city of restless people
Homeless is so easy
Not able to warm his children
Because it is located high.
High above the earth’s heating
Over the humility of other peripherals,
He is harsh to himself and to his inhabitants,
He is not evil, but so tired of the messiahs.
And tired, but not a goon,
Not a seeker of the guilty and the enemy,
Not a girl selling heat
He swallows poisonous snows.
And the broken palms of the dams
It rests on a raging bay
But, like the faces of monuments and paintings,
He is still calm and handsome.
And if you are in the thick fog
Plunge among the rusty ships
You will be poisoned song of the sea
And visions of swaying rays.
Krusenstern ice overgrown rigging
Will be daydreaming in simple icicles from the roofs
And once you betray this city
And you will run away to another distant city.
And from the roads boundless network
You get confused like a bad fisherman
In the oceans, prostitutes and longing
And you’ll understand how stupid you are.
Looking around you will see how glittering
Petersburg spire high through the years,
And, of course, he will accept and forgive,
And you won’t leave anywhere else.