Никто травушку не косит, никто травку не сарвёт.
Ой, ли, ой люли, да никто травку не сарвёт.
Никто девушку не любит, никто замуж не берёт.
Ой, ли, ой люли, да никто замуж не берёт.
Палюбил её данец, разудалый маладец.
Ой, ли, ой люли, да разудалый маладец.
Ой, как ты ли, сударушка, меня высушила.
Ой, ли, ой люли, да меня высушила.
А без мароза ретивоя сердце вызнобила.
Ой, ли, ой люли, да сердце вызнобила.
Э присушила сухату да ка маёму живату.
Ой, ли, ой люли, да ка маёму живату.
Ты рассыпала печали па маим белым плечам.
Ой, ли, ой люли, да па маим белым плечам.
Приневолила сударушка таскаться па начам.
Ой, ли, ой люли, да всё таскаться па начам.
Па начам, начам, начамы, па чужим шельмам женам.
Ой, ли, ой люли, да па чужим шельмам женам.
Как чужая жена – лебядушка белая.
Ой, ли, ой люли, да лебядушка белая.
А моя шельма жена – палынь горькая трава.
Ой, ли, ой люли, да палынь горькая трава.
Палынь горькая трава на меже в поле расла.
Ой, ли, ой люли, да на меже в поле расла.
А на меже, меже, меже, да в чистом поле рубеже.
Ой, ли, ой люли, да в чистам поле рубеже.
И в чистом поле рубеже да перепёлочка лятить.
Ой, ли, ой люли, да перепёлочка лятить.
Всё лятит, лятит, лятит, перепорхавает.
Ой, ли, ой люли, да перепорхавает.
А мая шельма жена да переморгавает.
Ой, ли, ой люли, да переморгавает.
Как чужие жёны добры мужьям завтрыкать нясут.
Ой, ли, ой люли, да мужьям завтрыкать нясут.
А моя шельма жена знать забыла про меня.
Ой, ли, ой люли, да знать забыла про меня.
Знать забыла про меня, про донского казака.
Ой, ли, ой люли, да про донского казака.
Nobody mows the grass, no one sarvet grass.
Oh, oh Lyuli, no one sarvet weed.
Nobody loves a girl, no one gets married.
Oh, if, oh Lyuli, no one gets married.
Palyubil her danse, daring young.
Oh, oh lyuli, yes daring maladets.
Oh, how are you, sudarushka, I dried.
Oh, oh, oh Lyuli, I dried it.
And without zealot the zealous heart wondered.
Oh, oh, oh Lyuli, but my heart is crying out.
E Seduced suhatat and Maya live.
Oh, oh Lyuli, let me live.
You spread sorrow on white shoulders.
Oh, oh, oh lyuli, yes pa May white shoulders.
Sudnevushka got hung up on the head of the head.
Oh, if, oh Lyuli, yes, all to be hauled in by the head.
Pa Nach, Nacham, Nacham, Pa foreign stumble wives.
Oh, oh, lyuli, yes, to strangers, other wives.
As someone else's wife - white swan.
Oh, oh, oh Lyuli, but the swan is white.
And my whelp wife is a bitter grass.
Oh, if, oh Lyuli, but the bastards are bitter grass.
Palyn bitter grass on the boundary in the field grew.
Oh, oh, oh lyuli, but on the border in the field it grew.
And on the border, the boundary, the boundary, and in the open field.
Oh, oh, oh Lyuli, but in a clean field line.
And in the open field, the line and the quail to hatch.
Oh, oh Lyuli, yes quail to quit.
Everything is flashing, rolling, rolling, fluttering.
Oh, oh Lyuli oh yes, it flutters.
And in May the wife of an overwhelming merciless wife deceases.
Oh, oh Lyuli oh yes, he overthrows.
As strangers, wives are kind to their husbands.
Oh, oh, oh Lyuli, but do they bury my husbands.
And my offender wife know about me.
Oh, oh Lyuli, I forgot to know about me.
I forgot to know about me, about the Don Cossack.
Oh, if, oh Lyuli, but about the Don Cossack.