Самое трудно начать, а мне походу было продолжить,
Забыл ее глаза, но еще возможно заложник.
А на листах о том, что было, да давно забыто, (вроде)
Там я тебя любил, а ты не придавала виду.
Сколько еще торчать за стенами бетонных подъездах?
Как совершать поступки, ведь я по-прежнему бездарь.
Так никто и не поймет умело сути скрытой,
В этих конченых местах, выходим из своей орбиты.
Без перебора добра, без перебоя стуков сердца,
Воспоминания чувств или дрожь от жженных специй.
Мы так и не смогли с тобою в танце белом спеться,
Те, истории закончены и не дают согреться.
Как в груди моей отрава - усилитель боли,
И с каждым искаженным вдохом, не вижу я выход.
И с каждым выдохом - выхлопом утихали споры,
В сознании...легкие пусты как и с тобой разговоры .
И то бессмысленно, что мной тебе было написано,
Этой ночью в личку, в общем-то даже привычно.
Глупо, дурак, завязывай уж с этой правдой Бро,
Ведь зарекался больше не вступать на эти грабли.
The most difficult to start, and I was going to go around
Forgot her eyes, but it is still possible to hostage.
And on sheets about what was, yes for a long time forgotten, (like)
There I loved you, and you did not give up.
How much still hang over the walls of concrete entrances?
How to make actions, because I still dozen.
So no one will understand skillfully essence hidden,
In these seasoned places, we leave your orbit.
Without the bustting of good, without interruption of heart knocks,
Memories of feelings or trembling from burning spices.
We never could with you in the dance white rushing,
Those stories are completed and not allowed to warm up.
As in my chest of my refive - a boost amplifier,
And with each distorted breath, I do not see the way out.
And with each exhalation - the exhaust subsided,
In consciousness ... Easy empty as with you conversations.
And it is meaningless that I was written to you,
This night in a personal, in general, even habitual.
Stupid, fool, tie with this truth bro,
After all, it was shown no longer to join these rakes.