Так нельзя, говорит. Переводит дочь на иврит.
Сын переводит себя на кислоту.
А любимый ее сидит , там где все горит
С автоматом в пустых ладошках невмоготу.
А еще один любимый зовет на чай.
Все закончится очень плохо – любовь – весна
В музыкальной школе дочь. Так иди встречай.
А она коньяк за пазуху. Пшло все на.
Если кто-то че-то скажет – сидит, ревет.
Непонятно, что за женщина, что за мать.
Мать выведывает, а он тебя что-ли бьет?
Отвечает – нет. Не бьет. И ревет опять.
Жизнь побила все стаканы. Хрусталь и мед.
Жизнь научена бить в лицо, если нет меча.
И уже не важно, кто там тебя ебет.
Лучше раньше кончить, чтобы опять начать.
В тусклом свете декадансовых передряг
Отмечаешь свой тридцатник и пьешь вино.
А когда вино закончится – пей коньяк.
Всем спасибо. Все доказано. Решено.
It’s impossible, says. Translates daughter in Hebrew.
The son transfers himself to acid.
And her beloved sits where everything burns
With a gun in empty palms unbearable.
And another favorite is calling for tea.
It will end very badly - love is spring
At the music school, daughter. So go meet.
And she is brandy in the bosom. Everything went on.
If someone says something, he sits, roars.
It is not clear what kind of woman, what kind of mother.
Mother takes out, and does he hit you?
The answer is no. Doesn't hit. And roars again.
Life has broken all glasses. Crystal and honey.
Life is taught to beat in the face if there is no sword.
And it doesn’t matter who the fuck you are there.
Better to finish earlier, to start again.
In the dim light of a decadent mess
Celebrate your thirties and drink wine.
And when the wine is over - drink cognac.
Thanks to all. Everything is proven. It is resolved.