Как Антей, на своих плечах
Я несу тебя,
А в душе моей то ли Мулен Руж,
То ли Герника.
Я на службе пью кофе с сахаром,
А ты звонишь весь день,
То зайди туда, то купи того,
То что-нибудь ещё.
Ах, если б у меня был гениальный ум, я бы снял кино.
Кино про то, как в ненависть превращается любовь.
Как, выдавив слезу, ты впадаешь в запой,
И увозят тебя в Кащенко, а я машу тебе рукой,
Прощай любимая.
Каждую ночь, как только ты уснёшь,
Весь дом трясётся от храпа.
Ах, если б был сейчас тридцать седьмой,
Я бы сдал тебя в гестапо.
А если б у меня был гениальный ум, я бы создал НЛО.
И умчался куда-нибудь от тебя далеко.
Выдавив слезу, ты впала бы в запой,
И жизнь бы кончила в Кащенко, да ну и бог с тобой,
Прощай любимая.
Пой, Кащенко, пой...
Like Antey, on his shoulders
I carry you
And in my soul, whether Moulin Rouge,
Whether Gernica.
I serve coffee with sugar in the service,
And you call all day,
Then go there, then buy that
That something else.
Ah, if I had a brilliant mind, I would make a movie.
Cinema about how love turns into hate.
How, squeezing a tear, you fall into a bout,
And they take you to Kashchenko, and I wave you a hand,
Goodbye, sweetheart.
Every night, as soon as you fall asleep,
The whole house is shaking from snoring.
Ah, if I were thirty-seven now,
I would pass you to the Gestapo.
And if I had a brilliant mind, I would create a UFO.
And sped away somewhere far from you.
Squeezing a tear, you would have fallen into a bout,
And life would have finished in Kashchenko, and God be with you,
Goodbye, sweetheart.
Sing, Kashchenko, sing ...