Текст песни Козлов - Серёга-пролетарий
Просмотров
78
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Козлов - Серёга-пролетарий, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Служил на заводе Серёга-пролетарий
Он с детства был испытанный марксист,
Он был член месткома, и был он член парткома,
А, в общем, стопроцентный активист.
Евойная Манька страдала уклоном,
И слабый промеж ними был контакт:
Накрашенные губки, колени ниже юбки,
А это, несомненно, вредный факт.
Сказал ей Серега: - Бросай ты эти штучки,
Ведь ты компроментируешь меня.
Ты вредная гада, с тобой бороться надо,
Даю на исправление три дня.
Она ему басом: — Катись ты к своим массам,
Не буду я в твоей Кэ Пэ Сэ Сэ!
А он не сдается, он будет с ней бороться,
Серега на своем лихом посте.
Три дня как один пролетели,
И сказал ей Серега вот так:
- Напрасно вы в самом-то деле
Рассчитываете на брак.
Маруська тогда понимает,
Что жизнь ее стала хужей,
И в сердце с размаху вонзает
Шестнадцать столовых ножей.
Мотор все пропеллеры крутит,
Москве показаться пора,
Маруське лежать в институте
Профессора Пастера.
Маруську на стол помещают
Шестнадцать дежурных врачей,
И каждый из них вынимает
Свой ножик из ейных грудей.
- Вынай, не вынай, не поможет,
Не быть мне с любимым вместя.
Оставьте один только ножик,
На память о милом в грудях.
Маруську везут в крематорий
И в печь ее прямо кладут.
В тоске и отчаянном горе
Серега ее тут как тут.
- Маруся, когда б ты, родная,
Открыть свои глазки могла.
Маруся ему отвечает:
- Нельзя, я уже померла.
Я жизнь всю ее перепортил,
За это отвечу я сам.
Насыпьте, пожалуйста, в портфель,
Мне пеплу четыреста пятьдесят шесть грамм.
Насыпьте ж, насыпьте ж мне в портфель,
Мне пеплу четыреста пятьдесят шесть грамм.
Он с детства был испытанный марксист,
Он был член месткома, и был он член парткома,
А, в общем, стопроцентный активист.
Евойная Манька страдала уклоном,
И слабый промеж ними был контакт:
Накрашенные губки, колени ниже юбки,
А это, несомненно, вредный факт.
Сказал ей Серега: - Бросай ты эти штучки,
Ведь ты компроментируешь меня.
Ты вредная гада, с тобой бороться надо,
Даю на исправление три дня.
Она ему басом: — Катись ты к своим массам,
Не буду я в твоей Кэ Пэ Сэ Сэ!
А он не сдается, он будет с ней бороться,
Серега на своем лихом посте.
Три дня как один пролетели,
И сказал ей Серега вот так:
- Напрасно вы в самом-то деле
Рассчитываете на брак.
Маруська тогда понимает,
Что жизнь ее стала хужей,
И в сердце с размаху вонзает
Шестнадцать столовых ножей.
Мотор все пропеллеры крутит,
Москве показаться пора,
Маруське лежать в институте
Профессора Пастера.
Маруську на стол помещают
Шестнадцать дежурных врачей,
И каждый из них вынимает
Свой ножик из ейных грудей.
- Вынай, не вынай, не поможет,
Не быть мне с любимым вместя.
Оставьте один только ножик,
На память о милом в грудях.
Маруську везут в крематорий
И в печь ее прямо кладут.
В тоске и отчаянном горе
Серега ее тут как тут.
- Маруся, когда б ты, родная,
Открыть свои глазки могла.
Маруся ему отвечает:
- Нельзя, я уже померла.
Я жизнь всю ее перепортил,
За это отвечу я сам.
Насыпьте, пожалуйста, в портфель,
Мне пеплу четыреста пятьдесят шесть грамм.
Насыпьте ж, насыпьте ж мне в портфель,
Мне пеплу четыреста пятьдесят шесть грамм.
Served at the Seryoga Proletarian factory
From childhood he was a proven Marxist,
He was a member of the local committee, and he was a member of the party committee,
And, in general, one hundred percent activist.
Yevoynka Manka suffered a deviation
And there was a weak contact between them:
Painted lips, knees below the skirt,
And this is undoubtedly a harmful fact.
Seryoga told her: - Throw you these things,
After all, you compromise me.
You're a bad reptile, you have to fight,
I give three days for correction.
She bass him: - Throw you to your masses,
I will not be in your Ke Pe Sae Sae!
And he does not give up, he will fight with her,
Seryoga on his dashing post.
Three days passed like one
And Seryoga told her like this:
- In vain you are in the business
Count on marriage.
Maruska then realizes
That her life has become worse
And in the heart with a swing sticks
Sixteen table knives.
The motor turns all the propellers,
Moscow it is time to seem
Maruska lie in college
Professor Pasteur.
Maruska is placed on the table
Sixteen doctors on duty
And each one of them takes out
His knife from eynyh breasts.
- Get out, don't take out, won't help,
Do not be with me with your favorite.
Leave only one knife,
In memory of sweet in the breasts.
Maruska being taken to the crematorium
And they put it right in the oven.
In anguish and desperate grief
Seryoga is right there.
- Marusya, if you were, my dear,
I could open my eyes.
Marusya replies to him:
- It is impossible, I already died.
I ruined her whole life,
I will answer for this myself.
Please fill the bag
I ash four hundred and fifty six grams.
Well, pour it in my bag,
I ash four hundred and fifty six grams.
From childhood he was a proven Marxist,
He was a member of the local committee, and he was a member of the party committee,
And, in general, one hundred percent activist.
Yevoynka Manka suffered a deviation
And there was a weak contact between them:
Painted lips, knees below the skirt,
And this is undoubtedly a harmful fact.
Seryoga told her: - Throw you these things,
After all, you compromise me.
You're a bad reptile, you have to fight,
I give three days for correction.
She bass him: - Throw you to your masses,
I will not be in your Ke Pe Sae Sae!
And he does not give up, he will fight with her,
Seryoga on his dashing post.
Three days passed like one
And Seryoga told her like this:
- In vain you are in the business
Count on marriage.
Maruska then realizes
That her life has become worse
And in the heart with a swing sticks
Sixteen table knives.
The motor turns all the propellers,
Moscow it is time to seem
Maruska lie in college
Professor Pasteur.
Maruska is placed on the table
Sixteen doctors on duty
And each one of them takes out
His knife from eynyh breasts.
- Get out, don't take out, won't help,
Do not be with me with your favorite.
Leave only one knife,
In memory of sweet in the breasts.
Maruska being taken to the crematorium
And they put it right in the oven.
In anguish and desperate grief
Seryoga is right there.
- Marusya, if you were, my dear,
I could open my eyes.
Marusya replies to him:
- It is impossible, I already died.
I ruined her whole life,
I will answer for this myself.
Please fill the bag
I ash four hundred and fifty six grams.
Well, pour it in my bag,
I ash four hundred and fifty six grams.