Текст песни Константин Фролов - Бадабер.
Просмотров
106
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Константин Фролов - Бадабер., а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Нам не будет никогда тридцати.
Наши матери не встанут с колен.
От отчаянья не даст им уйти
Безысходное, как стон, слово "плен".
Им не вынести в домах тишины.
Никаким теплом нельзя их согреть.
И уже не разогнуть им спины
До свистящего, как хрип, слова "смерть".
Нас два десятка, молодых и сильных,
Но до смерти измученных парней,
Познавших "прелесть" тесноты могильной
В одном из пакистанских лагерей.
Не все, наверно, побывали даже
В атаках, быстротечных и лихих.
Но кто и как сюда попал - неважно.
Мы кровью смоем все свои грехи.
А где-то по утрам еще морозы
Тончайшим льдом хрустят на мостовых.
Но в белых рощах тонкие березы
Уже готовят ветви для листвы.
Надежда - тот последний свет, который
Тропинку дарит путнику во мгле.
Мгновение - и сорваны запоры,
И корчится охранник на земле.
Пусть будет наш парад без предисловий!
Но это будет с музыкой парад!
И вот уж руки, липкие от крови,
Чужой перехватили автомат.
А где-то снова грозы разыгрались,
И хлеба ждет весенняя земля.
И, как ефрейтор, длинноногий аист
Вышагивает важно по полям.
Сейчас не до речей сентиментальных.
Пощады нам не ждать: война - не спорт.
Уже не будет коек госпитальных,
Не подоспеет краснозвездный борт.
Но есть Москва, есть Ленинград и Волга,
И сердце есть, которое стучит.
А духам мы запомнимся надолго -
Чему-то ж нас успели научить.
А где-то жизнь, далекая, как звезды,
Спокойная, как тихий детский сон.
И в дымке голубой - прохладный воздух,
И у причала - тихий шелест волн.
Нас будут долго выбивать из склада -
В нем импортной взрывчатки сотня тонн!
Для фейерверка - это то, что надо!
Ведь это наш последний бастион.
И на свою "ударную" работу
Мы напоследок поглядим с небес...
Пусть в этом нам помогут вертолеты
паршивых пакистанских ВэВээС!
А где-то в мирном городке рабочем,
Где старый дом и над трубой дымок,
Вдруг женщина проснется среди ночи
И сдавленно шепнет: "Сынок!..Сынок!"
Нам не будет никогда тридцати.
Наши матери не встанут с колен.
От отчаянья не даст им уйти
Безысходное, как стон, слово "плен".
Ни фамилий наших нет, ни имён...
Что безвестности страшней - для солдат!?
Не известно, кто и где погребен.
Не известно, кто и в чем виноват.
Наши матери не встанут с колен.
От отчаянья не даст им уйти
Безысходное, как стон, слово "плен".
Им не вынести в домах тишины.
Никаким теплом нельзя их согреть.
И уже не разогнуть им спины
До свистящего, как хрип, слова "смерть".
Нас два десятка, молодых и сильных,
Но до смерти измученных парней,
Познавших "прелесть" тесноты могильной
В одном из пакистанских лагерей.
Не все, наверно, побывали даже
В атаках, быстротечных и лихих.
Но кто и как сюда попал - неважно.
Мы кровью смоем все свои грехи.
А где-то по утрам еще морозы
Тончайшим льдом хрустят на мостовых.
Но в белых рощах тонкие березы
Уже готовят ветви для листвы.
Надежда - тот последний свет, который
Тропинку дарит путнику во мгле.
Мгновение - и сорваны запоры,
И корчится охранник на земле.
Пусть будет наш парад без предисловий!
Но это будет с музыкой парад!
И вот уж руки, липкие от крови,
Чужой перехватили автомат.
А где-то снова грозы разыгрались,
И хлеба ждет весенняя земля.
И, как ефрейтор, длинноногий аист
Вышагивает важно по полям.
Сейчас не до речей сентиментальных.
Пощады нам не ждать: война - не спорт.
Уже не будет коек госпитальных,
Не подоспеет краснозвездный борт.
Но есть Москва, есть Ленинград и Волга,
И сердце есть, которое стучит.
А духам мы запомнимся надолго -
Чему-то ж нас успели научить.
А где-то жизнь, далекая, как звезды,
Спокойная, как тихий детский сон.
И в дымке голубой - прохладный воздух,
И у причала - тихий шелест волн.
Нас будут долго выбивать из склада -
В нем импортной взрывчатки сотня тонн!
Для фейерверка - это то, что надо!
Ведь это наш последний бастион.
И на свою "ударную" работу
Мы напоследок поглядим с небес...
Пусть в этом нам помогут вертолеты
паршивых пакистанских ВэВээС!
А где-то в мирном городке рабочем,
Где старый дом и над трубой дымок,
Вдруг женщина проснется среди ночи
И сдавленно шепнет: "Сынок!..Сынок!"
Нам не будет никогда тридцати.
Наши матери не встанут с колен.
От отчаянья не даст им уйти
Безысходное, как стон, слово "плен".
Ни фамилий наших нет, ни имён...
Что безвестности страшней - для солдат!?
Не известно, кто и где погребен.
Не известно, кто и в чем виноват.
We will never be thirty.
Our mothers will not rise from their knees.
From despair will not let them go
Hopeless, like a moan, the word & quot; captive & quot ;.
They cannot endure silence in the houses.
No heat can warm them.
And do not straighten them back
To wheezing, like a wheeze, the words & quot; death & quot;
There are two dozen of us, young and strong,
But until the death of the exhausted guys,
Learned & quot; charm & quot; cramped grave
In one of the Pakistani camps.
Not everyone probably even visited
In attacks, fleeting and dashing.
But who and how got here - it does not matter.
We will wash away all our sins with blood.
And somewhere in the morning is still cold
Thin ice crunch on the pavement.
But in white groves thin birch
Already preparing branches for foliage.
Hope is the last light that
The path gives the traveler in the darkness.
Moment - and broken constipation
And writhing guard on the ground.
Let there be our parade without forewords & # 33;
But it will be a parade with music & # 33;
And so hands, sticky with blood,
Alien intercepted machine gun.
And somewhere again thunderstorms broke out,
And spring land is waiting for bread.
And, like a corporal, a long-legged stork
Steps important fields.
Now is not to sentimental speeches.
No mercy for us: war is not a sport.
There will be no hospital beds,
Do not arrive in time red star board.
But there is Moscow, there is Leningrad and the Volga,
And there is a heart that knocks.
And the spirits, we will remember for a long time -
Well, we managed to teach us something.
And somewhere life, as far as the stars,
Calm, like a quiet childhood dream.
And in the haze of blue - cool air,
And at the pier - the quiet rustle of the waves.
We will be knocked out of the warehouse for a long time -
There are hundreds of tons of imported explosives in it & # 33;
For fireworks, this is what you need & # 33;
After all, this is our last bastion.
And on your & quot; shock & quot; the job
We will finally have a look from heaven ...
Let the helicopters help us in this.
lousy Pakistani West Europe & # 33;
And somewhere in the peaceful town of a worker,
Where the old house and smoke above the chimney,
Suddenly a woman wakes up in the middle of the night
And she whispered choked: & quot; Son & # 33; .. Son & # 33; & quot;
We will never be thirty.
Our mothers will not rise from their knees.
From despair will not let them go
Hopeless, like a moan, the word & quot; captive & quot ;.
Neither our names are not, no names ...
What is more terrible obscurity for soldiers?
It is not known who and where buried.
It is not known who and what is to blame.
Our mothers will not rise from their knees.
From despair will not let them go
Hopeless, like a moan, the word & quot; captive & quot ;.
They cannot endure silence in the houses.
No heat can warm them.
And do not straighten them back
To wheezing, like a wheeze, the words & quot; death & quot;
There are two dozen of us, young and strong,
But until the death of the exhausted guys,
Learned & quot; charm & quot; cramped grave
In one of the Pakistani camps.
Not everyone probably even visited
In attacks, fleeting and dashing.
But who and how got here - it does not matter.
We will wash away all our sins with blood.
And somewhere in the morning is still cold
Thin ice crunch on the pavement.
But in white groves thin birch
Already preparing branches for foliage.
Hope is the last light that
The path gives the traveler in the darkness.
Moment - and broken constipation
And writhing guard on the ground.
Let there be our parade without forewords & # 33;
But it will be a parade with music & # 33;
And so hands, sticky with blood,
Alien intercepted machine gun.
And somewhere again thunderstorms broke out,
And spring land is waiting for bread.
And, like a corporal, a long-legged stork
Steps important fields.
Now is not to sentimental speeches.
No mercy for us: war is not a sport.
There will be no hospital beds,
Do not arrive in time red star board.
But there is Moscow, there is Leningrad and the Volga,
And there is a heart that knocks.
And the spirits, we will remember for a long time -
Well, we managed to teach us something.
And somewhere life, as far as the stars,
Calm, like a quiet childhood dream.
And in the haze of blue - cool air,
And at the pier - the quiet rustle of the waves.
We will be knocked out of the warehouse for a long time -
There are hundreds of tons of imported explosives in it & # 33;
For fireworks, this is what you need & # 33;
After all, this is our last bastion.
And on your & quot; shock & quot; the job
We will finally have a look from heaven ...
Let the helicopters help us in this.
lousy Pakistani West Europe & # 33;
And somewhere in the peaceful town of a worker,
Where the old house and smoke above the chimney,
Suddenly a woman wakes up in the middle of the night
And she whispered choked: & quot; Son & # 33; .. Son & # 33; & quot;
We will never be thirty.
Our mothers will not rise from their knees.
From despair will not let them go
Hopeless, like a moan, the word & quot; captive & quot ;.
Neither our names are not, no names ...
What is more terrible obscurity for soldiers?
It is not known who and where buried.
It is not known who and what is to blame.