МЫ В ТАКИЕ ШАГАЛИ ДАЛИ.
Мы в такие шагали дали
По проклятой афганской земле.
Нас душманы в засадах ждали
На Панджшере, в Газни, Маймане.
Мы взлетали на минах, фугасах.
Нас огонь минометный ласкал.
И не раз был в дороге компасом
Смерти-мачехи злобный оскал.
И не раз был в дороге компасом
Смерти-мачехи злобный оскал.
Ограниченный все разбухает,
А военным не видно конца.
Только Кремль сюда засылает
За бойцом, словно в пропасть, бойца.
Революцию мы защищали.
Будь спокоен, любимый генсек.
Что в политике, может быть, значит
Смерть пяти иль пятьсот человек?!
Что в политике, может быть, значит
Смерть пяти иль пятьсот человек?!
Сорок пятый, любимый саперный.
Как расстаться с тобою хочу.
Вот дождусь я только приказа,
И к любимой своей улечу.
Нам красоты афганской природы
Даром ведь не нужны, хоть убей.
Не сменяем мы русые косы
На разлет мусульманских бровей.
Не сменяем мы русые косы
На разлет мусульманских бровей.
МЫ В ТАКИЕ ШАГАЛИ ДАЛИ.
Мы в такие шагали дали
По проклятой афганской земле.
Нас душманы в засадах ждали
На Панджшере, в Газни, Маймане.
Мы взлетали на минах, фугасах.
Нас огонь минометный ласкал.
И не раз был в дороге компасом
Смерти-мачехи злобный оскал.
И не раз был в дороге компасом
Смерти-мачехи злобный оскал.
Ограниченный все разбухает,
А военным не видно конца.
Только Кремль сюда засылает
За бойцом, словно в пропасть, бойца.
Революцию мы защищали.
Будь спокоен, любимый генсек.
Что в политике, может быть, значит
Смерть пяти иль пятьсот человек?!
Что в политике, может быть, значит
Смерть пяти иль пятьсот человек?!
Сорок пятый, любимый саперный.
Как расстаться с тобою хочу.
Вот дождусь я только приказа,
И к любимой своей улечу.
Нам красоты афганской природы
Даром ведь не нужны, хоть убей.
Не сменяем мы русые косы
На разлет мусульманских бровей.
Не сменяем мы русые косы
На разлет мусульманских бровей.