Два матроса в лесу
Обращаются к ветру и сумраку,
Рассекают листву
Темной кожей широких плечей.
Их сердца далеко,
Под ремнями, патронными сумками,
А их ноги, как сваи,
Спускаются в сточный ручей.
Император устал.
Ведь дорога от леса до города -
Это локтем поддых
И еще на колене ушиб,
Чьи-то лица в кустах,
Санитары, плюющие в бороду,
И другие плоды
Разложения русской души.
Он не слышит ни клятв,
Ни фальшивых советов зажмуриться,
Ни их "еб твою мать",
Ни как бьется о землю приклад -
Император прощается
С лесом, закатом и улицей,
И ему наплевать
На все то, что о нем говорят.
Он им крикнет с пенька:
"In the midst of this stillness and sorrow,
In these days of distrust
May be all can be changed - who can tell?
Who can tell what will come
To replace our visions tomorrow
And to judge our past?"
Вот теперь я сказал, что хотел.
Two sailors in the woods
Turn to the wind and dusk,
Dissect foliage
Dark skin of wide shoulders.
Their hearts are far away,
Belt straps, cartridge bags,
And their legs, like piles,
Go down into the drain creek.
The Emperor is tired.
After all, the road from the forest to the city -
This is the elbow of the
And on the knee bruised,
Someone's faces in the bushes,
The orderlies spitting in their beard,
And other fruits
Disintegration of the Russian soul.
He does not hear oaths,
No fake tips squint,
Neither their "fuck your mother",
No matter how beats on the ground butt -
The Emperor says goodbye
With the forest, the sunset and the street,
And he does not give a damn
On everything that is said about him.
He will shout to them with a hemp:
"In the midst of this stillness and sorrow,
In these days of distrust
May be all can be changed - who can tell?
Who can tell what will come
To replace our visions tomorrow
And to judge our past? "
Now I said that I wanted to.