Lyrics Раз-два-три, ветер изменится - Глава 4 отрывок 10
Views
45
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Раз-два-три, ветер изменится - Глава 4 отрывок 10, and also a translation of a song with a video or clip.
- Уилл?.. – мне кажется, что я слышу этот голос исключительно в своей голове, только вслед за ним чья-то рука тянет меня за ворот куртки и приподнимает. – Уилл, вдохни.
Я не слушаюсь – я открываю рот и уперто продолжаю выдавливать из себя кислород. Холодные пальцы соскальзывают за мой воротник и надавливают на мою шею, пока голос еще раз, только теперь куда жестче, повторяет:
- Уилл, вдохни. Слышишь меня? Дыши.
Я не хочу дышать. Более того, я не хочу здесь находиться. Если я потеряю сознание, меня увезут в больницу, и там не надо будет стоять над трупом, которого как будто растащили голодные собаки, и пытаться понять, как вышло так, что этого человека никто не спас. Я не хочу испытывать вину и сострадание. Я не хочу испытывать ничего.
Но пальцы проходятся до моего затылка и тянут за волосы, приподнимая от земли.
- Дыши, мальчик. Вдох, а потом выдох. Я не собираюсь тебе потакать, - почему-то я верю в это. Человек, которому принадлежит этот голос, не собирается играть со мной и терпеть мои выходки. Возможно, если я не послушаюсь его, он ударит меня. Или он прикажет мне.
Большой палец массирует позвонки и, надавив на кожу, спускается под воротник рубашки, касается моего плеча – вся ладонь спускается ниже, проникая под плотную ткань.
Я вдыхаю.
Не потому что боюсь наказания, а потому, что от руки идет ровное тепло, которое мелкими мурашками спускается по моей грудной клетке и растекается по животу. Это похоже на электричество.
- Теперь выдох, Уилл. Будь послушным мальчиком.
Я готов быть послушным, готов следовать чужим указаниям, потому что пальцы растирают мои ключицы – и ком в горле пропадает, медленно уходит тяжесть в голове, а зрение снова обретает четкость.
- Молодец, хороший мальчик… Вдох, а потом выдох.
У меня слишком сильно бьется сердце – мне стыдно за это. Мне стыдно за то, что я сижу в паре метров от трупа, и на моем лбу выступает пот от того, что мне приятны чужие прикосновения, потому что они снимают боль. Мне стыдно за то, что я выгибаю шею, стараясь подставить онемевшие мышцы под ладонь, чтобы почувствовать мелкие покалывания. Рука плавно обводит мой кадык и поднимается к подбородку, растирая челюсть: я открываю рот, и меня отпускает судорога.
- Уберите руки, пожалуйста, - говорю я и пробую подняться. – Пожалуйста…
Он делает шаг назад от меня и достает ладонь из-под моей рубашки; стакатто, которым сопровождается это движение, - это стук моих зубов от того, что мне становится холодно.
Он не говорит мне ничего: доктор Лектер провожает меня взглядом, пока я, стараясь не зарыться в песок от стыда, быстро перебираюсь к полицейской машине.
Я не слушаюсь – я открываю рот и уперто продолжаю выдавливать из себя кислород. Холодные пальцы соскальзывают за мой воротник и надавливают на мою шею, пока голос еще раз, только теперь куда жестче, повторяет:
- Уилл, вдохни. Слышишь меня? Дыши.
Я не хочу дышать. Более того, я не хочу здесь находиться. Если я потеряю сознание, меня увезут в больницу, и там не надо будет стоять над трупом, которого как будто растащили голодные собаки, и пытаться понять, как вышло так, что этого человека никто не спас. Я не хочу испытывать вину и сострадание. Я не хочу испытывать ничего.
Но пальцы проходятся до моего затылка и тянут за волосы, приподнимая от земли.
- Дыши, мальчик. Вдох, а потом выдох. Я не собираюсь тебе потакать, - почему-то я верю в это. Человек, которому принадлежит этот голос, не собирается играть со мной и терпеть мои выходки. Возможно, если я не послушаюсь его, он ударит меня. Или он прикажет мне.
Большой палец массирует позвонки и, надавив на кожу, спускается под воротник рубашки, касается моего плеча – вся ладонь спускается ниже, проникая под плотную ткань.
Я вдыхаю.
Не потому что боюсь наказания, а потому, что от руки идет ровное тепло, которое мелкими мурашками спускается по моей грудной клетке и растекается по животу. Это похоже на электричество.
- Теперь выдох, Уилл. Будь послушным мальчиком.
Я готов быть послушным, готов следовать чужим указаниям, потому что пальцы растирают мои ключицы – и ком в горле пропадает, медленно уходит тяжесть в голове, а зрение снова обретает четкость.
- Молодец, хороший мальчик… Вдох, а потом выдох.
У меня слишком сильно бьется сердце – мне стыдно за это. Мне стыдно за то, что я сижу в паре метров от трупа, и на моем лбу выступает пот от того, что мне приятны чужие прикосновения, потому что они снимают боль. Мне стыдно за то, что я выгибаю шею, стараясь подставить онемевшие мышцы под ладонь, чтобы почувствовать мелкие покалывания. Рука плавно обводит мой кадык и поднимается к подбородку, растирая челюсть: я открываю рот, и меня отпускает судорога.
- Уберите руки, пожалуйста, - говорю я и пробую подняться. – Пожалуйста…
Он делает шаг назад от меня и достает ладонь из-под моей рубашки; стакатто, которым сопровождается это движение, - это стук моих зубов от того, что мне становится холодно.
Он не говорит мне ничего: доктор Лектер провожает меня взглядом, пока я, стараясь не зарыться в песок от стыда, быстро перебираюсь к полицейской машине.
- Will? .. - It seems to me that I hear this voice only in my head, only after him someone's hand pulls me by the collar of the jacket and raises it. "Will, take a breath."
I do not obey - I open my mouth and stubbornly continue to squeeze out the oxygen. Cold fingers slip behind my collar and press on my neck, until the voice again, only now much tougher, repeats:
"Will, take a breath." Do you hear me? Breathe.
I do not want to breathe. Moreover, I do not want to be here. If I lose consciousness, I will be taken to the hospital, and there it will not be necessary to stand over the corpse, which the hungry dogs seem to have stolen, and try to understand how it happened that this man was not saved. I do not want to feel guilty and compassionate. I do not want to experience anything.
But fingers pass to my neck and pull by the hair, lifting from the ground.
"Breathe, boy." Inhale, and then exhale. I'm not going to indulge you, for some reason I believe in it. The person who owns this voice is not going to play with me and endure my antics. Perhaps if I do not obey him, he will hit me. Or he will order me.
The thumb massages the vertebrae and, pressing on the skin, descends under the collar of the shirt, touches my shoulder - the entire palm comes down below, penetrating under the thick fabric.
I'm breathing.
Not because I'm afraid of punishment, but because of the warmth that comes from my hand, which goes down my chest in small crawl and spreads over my stomach. It's like electricity.
"Exhale now, Will." Be an obedient boy.
I'm ready to be obedient, ready to follow someone else's instructions, because fingers rub my collarbones - and the lump in my throat disappears, the weight in my head slowly drifts away, and my vision regains its clearness.
- Well done, good boy ... Inhale, and then exhale.
My heart is beating too hard - I'm ashamed of it. I am ashamed that I sit a couple of meters from the corpse, and on my forehead sweat comes from the fact that I am pleased with other people's touch, because they relieve pain. I'm ashamed that I'm bending my neck, trying to put the numb muscles under my palm to feel small tingling. The hand gently traces my Adam's apple and rises to the chin, rubbing my jaw: I open my mouth and a cramp frees me.
"Take your hands off, please," I say, and try to get up. - You are welcome…
He takes a step back from me and takes out a palm from under my shirt; stakatto, which accompanies this movement, is the sound of my teeth from becoming cold.
He does not say anything to me: Dr. Lecter follows me with his gaze, while I try not to dig into the sand with shame, I quickly move to the police car.
I do not obey - I open my mouth and stubbornly continue to squeeze out the oxygen. Cold fingers slip behind my collar and press on my neck, until the voice again, only now much tougher, repeats:
"Will, take a breath." Do you hear me? Breathe.
I do not want to breathe. Moreover, I do not want to be here. If I lose consciousness, I will be taken to the hospital, and there it will not be necessary to stand over the corpse, which the hungry dogs seem to have stolen, and try to understand how it happened that this man was not saved. I do not want to feel guilty and compassionate. I do not want to experience anything.
But fingers pass to my neck and pull by the hair, lifting from the ground.
"Breathe, boy." Inhale, and then exhale. I'm not going to indulge you, for some reason I believe in it. The person who owns this voice is not going to play with me and endure my antics. Perhaps if I do not obey him, he will hit me. Or he will order me.
The thumb massages the vertebrae and, pressing on the skin, descends under the collar of the shirt, touches my shoulder - the entire palm comes down below, penetrating under the thick fabric.
I'm breathing.
Not because I'm afraid of punishment, but because of the warmth that comes from my hand, which goes down my chest in small crawl and spreads over my stomach. It's like electricity.
"Exhale now, Will." Be an obedient boy.
I'm ready to be obedient, ready to follow someone else's instructions, because fingers rub my collarbones - and the lump in my throat disappears, the weight in my head slowly drifts away, and my vision regains its clearness.
- Well done, good boy ... Inhale, and then exhale.
My heart is beating too hard - I'm ashamed of it. I am ashamed that I sit a couple of meters from the corpse, and on my forehead sweat comes from the fact that I am pleased with other people's touch, because they relieve pain. I'm ashamed that I'm bending my neck, trying to put the numb muscles under my palm to feel small tingling. The hand gently traces my Adam's apple and rises to the chin, rubbing my jaw: I open my mouth and a cramp frees me.
"Take your hands off, please," I say, and try to get up. - You are welcome…
He takes a step back from me and takes out a palm from under my shirt; stakatto, which accompanies this movement, is the sound of my teeth from becoming cold.
He does not say anything to me: Dr. Lecter follows me with his gaze, while I try not to dig into the sand with shame, I quickly move to the police car.