Мы разошлись, как в море две торпеды,
Едва не разлетевшись на кусочки
От лёгкого прикосновенья тел.
Мы выжили. Нас ждут победы, беды,
И на фарватере проставленные точки
Застыли в ожиданье чёрных дел.
Нас вечно на просторе – наше горе –
Развязно тянет громовым раскатом,
Отравленною пеною пьяно,
Багровое, слепое к жизни море.
И сколько в нём потоплено фрегатов,
И сколько бригантин пошло на дно!
В последний раз тревожно звякнет рында.
Пока не знает юноша-задира –
В портах не пьют за здравие иных,
Уплывших на съеденье глупым рыбам,
А с тех, кто выжил, сорваны мундиры,
И души их растрачены в пивных.
Мой путь ничем особым не отмечен.
И знаешь ты, что промаха не будет –
Амур-наводчик чётко видит цель.
Мы разошлись, себя не искалечив,
А правоту, конечно, жизнь рассудит,
И как всегда – в конце.
Мы разошлись, как в море две торпеды…
(ноябрь 1991)
We parted like two torpedoes in the sea,
Almost scattered into pieces
From a light touch of bodies.
We survived. We are waiting for victories, troubles,
And on the fairway affixed points
Fasted in the expectation of black deeds.
We are forever in the open - our grief -
Cheerfully pulls a thunderous roll,
Pooped by poisoned by foam
Bagrone, blind to life, the sea.
And how many frigates are sunk in it,
And how much brigantine went to the bottom!
The last time the Rynda will call anxiously.
The young man-dadir does not know yet-
In the ports they do not drink for the health of others,
Sowing to eat stupid fish,
And from those who survived, uniforms are broken,
And their souls are waste in the beer.
My path is not a special one.
And you know that there will be no miss -
The Amur Drill clearly sees the target.
We parted, not crippling ourselves,
And of course, life will judge, of course,
And as always - at the end.
We parted like two torpedoes in the sea ...
(November 1991)