Down at the church the flower girl sits. Legs innocent, apart.
I make the picture puzzle fit to start your heart.
Painted sister stopped beside. A word upon her saintly lip.
Perhaps admonishing the child inside the open slip.
I don't know where she might go when she runs home at night.
It's for the best: I wouldn't rest when I turned out the light.
No little flower girl singing in my troubled dream----
just an old man's model in a pose from a magazine.
I have touched that face a dozen times before. And I have let my pencil run.
Laid down washes on a foreign shore, under a hot and foreign sun.
My best sable brushes drift the soft inside of her arm.
Her chin I tilt, her breasts I lift. I mean no harm.
I close the door. She is no more until the next appointed hour.
Northeastern light push back the night: painted promises in store.
No little flower girl singing in my troubled dream----
just an old man's model in a pose from a magazine.
Down at the church my flower girl sits. Legs innocent, apart.
I make the picture puzzle fit to start your heart.
My golden sable brushes drift the soft inside of her arm.
Her chin I tilt, her breasts I lift. I mean no harm.
I mean no harm. I mean
Вниз на церкви цветок девушка сидит. Ноги невинные, друг от друга.
Я заставляю головоломку картинки, чтобы начать свое сердце.
Окрашенная сестра остановилась рядом. Слово на ее святую губу.
Возможно, предупреждая ребенка внутри открытого скольжения.
Я не знаю, где она может пойти, когда она бежит домой ночью.
Это для лучшего: я бы не отдохнул, когда я оказался светом.
Нет маленькая цветочная девушка поет в моем беспокойственстве ----
Просто модель старики в позе из журнала.
Я прикоснулся с тем, что сталкивается с дюжиной раз раньше. И я позволил мой карандаш бежать.
Выложил мочить на внешнем берегу, под горячим и зарубежным солнцем.
Мои лучшие щетки для Sable дрейфуют мягкую внутри ее руки.
Ее подбородок я наклоняюсь, ее грудь, которую я поднимаю. Я имею в виду никакого вреда.
Я закрываю дверь. Она не более до следующего назначенного часа.
Северо-восточный свет выталкивает ночь: окрашенные обещания в магазине.
Нет маленькая цветочная девушка поет в моем беспокойственстве ----
Просто модель старики в позе из журнала.
Вниз на церкви моя цветочная девушка сидит. Ноги невинные, друг от друга.
Я заставляю головоломку картинки, чтобы начать свое сердце.
Мои кисти для золотистого собора дрейфуют мягкие внутри ее руки.
Ее подбородок я наклоняюсь, ее грудь, которую я поднимаю. Я имею в виду никакого вреда.
Я имею в виду никакого вреда. Я имею в виду