Точка зрения свободы оставалась в неглиже.
Носом в грязь, лицом в подушку, да с рубцами на душе.
Если я чего-то стою, я заставлю плакать ад.
Ну а кто в меня не верит, тем я искренне не рад.
Пролетая над Нью Йорком, как Руст Матиас над Москвой.
Ощущал себя я богом, да с рогами за спиной.
Ограничив мир от правды перевернутых систем,
Мы заставим его плакать не давая встать с колен.
Вывернув все наизнанку и почти уж не дыша,
Точка зрения свободы развернулась и ушла.
Жаль, что это повторится, в ярком пламени горя.
Рухнут старые каноны в середине сентября.
The view of freedom remained in the negligee.
Nose in the mud, face in the pillow, but with scars on the soul.
If I'm worth something, I'll make hell cried.
Well, who does not believe in me, so I'm not sincerely glad.
Flew over New York, like Rust Mathias over Moscow.
I felt myself to be a god, yes with horns behind my back.
Restricting the world from the truth of inverted systems,
We'll make him cry, not letting him get up off his knees.
Turning everything inside out and almost not breathing,
The viewpoint of freedom unfolded and left.
It is a pity that this will happen again, in a bright flame of grief.
The old canons will collapse in mid-September.