Я часто просыпаюсь в тишине
От свиста пуль и визга бомб фугасных.
Мне кажется, я снова на войне,
Мне кажется, я снова на войне,
И кто кого - пока еще не ясно.
Прижат к земле и ждет команды взвод,
Вернее, то, что от него осталось.
Назад нельзя, и мы пойдем вперед,
И все, что было, повторим сначала.
Истошно воют в небе "мессера",
Пытаясь в хвост зайти четверке "илов".
И, тридцать лет в ночи крича "ура!",
Мой голос рвется в грохоте разрывов.
И очередью полоснув окоп,
Зажав в зубах нательный медный крестик,
Мы прыгаем на головы врагов,
На шеи этих белокурых бестий.
Прости, родная речь, мне мой язык -
Сейчас не до изящности словесной.
В "Дубовый крест" плюю с зубами крик
Моих детей, и мату в горле тесно.
Две пули в грудь... и я уже убит.
Огонь в глазах, о Господи, как больно!
Явитесь же все те, кто нас простит,
Все те, кто с нашей смертью обездолен!
Я часто просыпаюсь в тишине...
I often wake up in silence
From the whistle of bullets and screeching of high-explosive bombs.
I think I'm back in the war
I think I'm back in the war
And who is who - is not yet clear.
Pinned to the ground and waiting for the command platoon
Or rather, what's left of it.
We can't go back, and we will go forward
And all that happened, we repeat it first.
“Messer” howl in the sky,
Trying to go to the tail of the four "sludge".
And, thirty years into the night shouting "Hurray!"
My voice breaks in the roar of gaps.
And throwing a trench in a queue,
He has a copper cross in his teeth,
We jump on the heads of the enemies,
On the neck of these blond beasts.
Forgive me, my own language, my language is -
Now not to elegance verbal.
In the "Oak Cross" I spit with a cry
My children, and mate in the throat closely.
Two bullets in the chest ... and I'm already killed.
Fire in the eyes, O Lord, how painful!
Appear all those who forgive us,
All those who are destitute with our death!
I often wake up in silence ...