Сливаются буквы - я суть понимаю все реже.
Страницы сомкнутся, пустые поля показав.
Под черепом длинно и гулко прокатится скрежет.
и веки сухие царапнут сухие глаза.
И в каждом привычно и твердо застрянет песчинка,
любым поворотом качаясь и режа следы.
И я уж не голосом, даже не шепотом - чем-то -
как раненый - самым последним дыханьем: «Воды».
Воды! - чтоб напиться, напиться и выплакать вволю,
водой захлебнуться - на мокром слеза не видна!
Я благословляю сквозь веки бегущую воду -
о как все смывает и как облегчает она...
Я жду... Это трудно, раз нету надежды,
и все же я жду и надеюсь, надеюсь и жду - а пока
простая задача: уснуть, ни о чем не тревожась.
под шорох скребущего по роговице песка.
29 октября 1980
Letters merge - I understand the essence less and less.
Pages will close, showing empty fields.
There will be a long and hollow screech beneath the skull.
and dry eyelids will scratch dry eyes.
And a grain of sand will be habitually and firmly stuck in everyone,
swinging and cutting tracks by any turn.
And I’m not in a voice, not even in a whisper - something -
like a wounded man - with the very last breath: "Water".
Water! - to get drunk, get drunk and cry your fill,
to choke with water - a tear is not visible on a wet one!
I bless the running water through my eyelids -
about how everything washes away and how it makes it easier ...
I'm waiting ... it's hard, since there is no hope
and yet I wait and hope, hope and wait - but for now
a simple task: to fall asleep without worrying about anything.
to the rustle of sand scraping across the cornea.
October 29, 1980