Lyrics Елена Касьян - За то, кем я была
Views
67
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Елена Касьян - За то, кем я была, and also a translation of a song with a video or clip.
За то, кем я была, и кем ещё побуду,
пока, как клейкий лист, не развернётся жизнь,
простите все,
кто, может быть, отсюда
посмотрит в черноту мою, и даль, и синь…
В нарядную меня – тростиночку, трёхлетку –
в хрустящее бумажное бессмертие моё,
где я под Новый год стою на табуретке,
и хохочу над тем,
как бабушка поёт...
Когда я отступлю – на шаг, на два – от края,
и встанут предо мной
мой дед, отец и брат,
которых больше нет (а я стою живая),
то, думается мне, сильнее во сто крат
я полюблю вас всех – и тех, кого не знаю,
и тех, кого забыла, забуду навсегда,
и тех, кого сейчас
бесследно забываю,
(ты спросишь «и меня?», и я отвечу «да»)…
Осыплемся мы все, как маковое семя,
из всех своих пустых бесчисленных сердец.
Но алые цветы пока цветут всё время,
пока ещё цветут
и зреют, наконец,
и истекают вглубь – то молоком, то мёдом,
и оплетают вдаль – то светом, то огнём,
и если не мешать, то прорастают сходу
сквозь ель,
сквозь табурет,
сквозь девочку на нём.
Я с вами заодно (не хуже и не лучше),
но мир стоит в дверях, как вечный Новый год,
и выведет нас всех, по одному, за ручку,
туда, где смерти нет,
где бабушка поёт,
где все уже равны и ростом, и любовью,
где не о чем роптать... лишь грустно от того,
что каждому из нас положат к изголовью
прощенья и конфет,
и больше ничего.
пока, как клейкий лист, не развернётся жизнь,
простите все,
кто, может быть, отсюда
посмотрит в черноту мою, и даль, и синь…
В нарядную меня – тростиночку, трёхлетку –
в хрустящее бумажное бессмертие моё,
где я под Новый год стою на табуретке,
и хохочу над тем,
как бабушка поёт...
Когда я отступлю – на шаг, на два – от края,
и встанут предо мной
мой дед, отец и брат,
которых больше нет (а я стою живая),
то, думается мне, сильнее во сто крат
я полюблю вас всех – и тех, кого не знаю,
и тех, кого забыла, забуду навсегда,
и тех, кого сейчас
бесследно забываю,
(ты спросишь «и меня?», и я отвечу «да»)…
Осыплемся мы все, как маковое семя,
из всех своих пустых бесчисленных сердец.
Но алые цветы пока цветут всё время,
пока ещё цветут
и зреют, наконец,
и истекают вглубь – то молоком, то мёдом,
и оплетают вдаль – то светом, то огнём,
и если не мешать, то прорастают сходу
сквозь ель,
сквозь табурет,
сквозь девочку на нём.
Я с вами заодно (не хуже и не лучше),
но мир стоит в дверях, как вечный Новый год,
и выведет нас всех, по одному, за ручку,
туда, где смерти нет,
где бабушка поёт,
где все уже равны и ростом, и любовью,
где не о чем роптать... лишь грустно от того,
что каждому из нас положат к изголовью
прощенья и конфет,
и больше ничего.
For who I was, and who else I will be,
until, like a sticky sheet, life unfolds,
forgive everything
who maybe out of here
He will look into my blackness, and the distance, and the blue ...
In my elegant - toe, three years -
in my crisp paper immortality,
where I'm on New Year's Eve stand on a stool,
and laugh at that
how grandma sings ...
When I step back - a step, two steps from the edge,
and stand before me
my grandfather, father and brother
which is no more (and I am alive)
I think it is a hundred times stronger
I will love you all - and those I do not know
and those whom I forget, I forget forever,
and those now
forgetting completely
(You will ask “me?”, and I will answer “yes”) ...
We all fall asleep like poppy seed,
of all their empty countless hearts.
But scarlet flowers still bloom all the time,
still blooming
and mature finally
and expire deep into - then milk, then honey,
And they sweep away into the distance, with light, then with fire,
and if you do not interfere, then germinate immediately
through the fir,
through the stool,
through the girl on it.
I am with you at the same time (no worse and no better),
but the world stands in the doorway, like the eternal New Year,
and lead us all, one by one, by the handle,
where there is no death
where grandma sings
where everyone is equal in height and love,
where there is nothing to grumble about ... only sad that
that each of us will be put to the headboard
forgiveness and candy,
and nothing more.
until, like a sticky sheet, life unfolds,
forgive everything
who maybe out of here
He will look into my blackness, and the distance, and the blue ...
In my elegant - toe, three years -
in my crisp paper immortality,
where I'm on New Year's Eve stand on a stool,
and laugh at that
how grandma sings ...
When I step back - a step, two steps from the edge,
and stand before me
my grandfather, father and brother
which is no more (and I am alive)
I think it is a hundred times stronger
I will love you all - and those I do not know
and those whom I forget, I forget forever,
and those now
forgetting completely
(You will ask “me?”, and I will answer “yes”) ...
We all fall asleep like poppy seed,
of all their empty countless hearts.
But scarlet flowers still bloom all the time,
still blooming
and mature finally
and expire deep into - then milk, then honey,
And they sweep away into the distance, with light, then with fire,
and if you do not interfere, then germinate immediately
through the fir,
through the stool,
through the girl on it.
I am with you at the same time (no worse and no better),
but the world stands in the doorway, like the eternal New Year,
and lead us all, one by one, by the handle,
where there is no death
where grandma sings
where everyone is equal in height and love,
where there is nothing to grumble about ... only sad that
that each of us will be put to the headboard
forgiveness and candy,
and nothing more.